Карел Чапек - Как я был великаном (сборник рассказов)

За ее улыбкой что-то таилось. Но что? Сожаление, страх? Или что-то другое?

— Присаживайтесь.

Несколько секунд в комнате стояла тягостная тишина.

— Вряд ли я смогу быть вам полезной, — сказала наконец радистка, — я думала о субботе, но ни к чему не пришла.

— Когда была объявлена тревога, вы работали в узле связи?

— Да. Только что закончила передачу радиограммы. Пока я перематывала ленту с текстом — во избежание ошибок мы каждое сообщение передаем дважды, — мне задали несколько вопросов с Земли. Я ответила, и в этот момент прозвучала тревога. Я посмотрела на контрольное табло — откуда тревога — и вызвала Шмидта. Аппарат не отвечал. Я тотчас же связалась с Глацем и после этого сразу снова вставила ленту в радиотелетайп. Вот и все.

— Больше вы ничего не припомните?

— Нет… Простите, я хотела бы… Мельхиад здесь был?

— Да.

— Я… понимаете… не знаю, как бы это лучше объяснить. Борис такой… ну, немного вспыльчивый. Когда я узнала, что Шмидт убит, мне стало страшно. Понимаете, я подумала… Шмидт и я… а что, если Мельхиад о чем-то подозревал, вы знаете, что я имею в виду…

— Пока мы не располагаем фактами, свидетельствующими о том, что именно Мельхиад является убийцей. — От холодного тона следователя Ирма Дари сжалась в комок. — Вы это имеете в виду?

— Да, да. Я бы не перенесла, если бы он попал в беду. Как только я себе представляю, что из-за меня один мог лишиться жизни, а другой — чести, мне становится страшно! Борис, вспылив, может обругать, даже ударить, но он не способен на хладнокровное, заранее обдуманное убийство. Никогда!

— Почему вы думаете, что это было обдуманное убийство?

— Все свидетельствует об этом, — радистка пожала плечами, — по крайней мере мне так кажется. Умышленное повреждение телесвязи, убедительное алиби — невероятно, чтобы все это было результатом неожиданного порыва…

— Видимо, вы правы, — подтвердил Родин. — Кстати, вы уверены, что Мельхиаду не известно о вашем… — он заколебался, — о ваших взаимоотношениях со Шмидтом?

— Да, — ответ сорвался с губ молодой женщины прежде, чем Родин закончил свою мысль. — Наверняка да. Он не сумел бы этого скрыть, он не умеет играть. Вы должны были в этом убедиться… Я никогда не скажу ему о случившемся. Не потому, что боюсь. Он бы позлился-позлился, но потом понял бы, что человек но всегда волен в своих поступках. Просто я не хотела напрасно причинять ему боль. Мне ненавистны те, кто испытывают радость оттого, что причиняют другим боль.

Две пары глаз проводили Ирму до двери.

— А теперь — очередь за Маккентом, — сказал Гольберг. По-моему, его любопытство испарится, как только речь пойдет о некоторых щекотливых…

Прежде чем доктор успел закончить свою фразу, дверь вновь отворилась и на пороге появился Маккент. Быстро обшарив комнату глазами, он задержал взгляд на Родине.

— У вас есть для нас что-нибудь новое? — спросил тот.

— Да. То есть я так понял, что вы хотите с каждым из нас побеседовать в свете… ну, что ли, новых обстоятельств смерти Шмидта. Нейман сказал, что вы обнаружили какие-то шифрованные сообщения?

Следователь пропустил его вопрос мимо ушей.

— С какой целью вы интересовались медицинской картой Шмидта в пятницу? Что вы в ней искали?

— Я? — Биолог почти подпрыгнул на стуле.

— Именно вы. Итак, что вас интересовало?

— Это, верно, Рея Сантос…

— Оставьте ее в покое и отвечайте на мои вопрос.

Взгляд Маккента беспокойно перебегал со следователя на доктора.

— Это не имеет никакого отношения…

— Имеет, не имеет — позвольте судить нам. Как это произошло?

— В последнее время Шмидт не был похож на себя. Он стал задумчивым, чувствовалось, что его что-то гложет. Мне это показалось странным, и я подумал, не подскажет ли мне что-либо его медицинская карта. Вот и все.

— Это входит в ваши обязанности?

— Конечно!

— Каким же образом?

— А по-вашему, исследуя влияние здешней обстановки на растения, я могу пройти мимо того, как ее переносят люди?

— Итак, забота о коллеге. Почему же вы не попросили врача показать вам эти карточки?

— Потому что в тот момент ее не оказалось на месте, а карточки можно было посмотреть.

Следователь на мгновение был сбит с толку этим доводом, но тут же оправился и продолжил атаку:

— А для чего вам недавно понадобилось подслушивать у дверей комнаты Шмидта?

— Мне показалось, что кто-то произнес мое имя, и я остановился.

— Вы считаете, это в порядке вещей — подслушивать, что о вас говорят за вашей спиной?