Айзек Азимов - Шутник (Сборник о роботах)

— Так я и думал. Уотсон, вы окажете мне большую услугу, если будете стоять на месте, чтобы не оставлять следов, и не издадите ни звука в течение двенадцати часов, трех минут и сорока семи секунд.

Мой друг достал портативный микроскоп и принялся исследовать пол, потолок и стены (не забывайте, что мы находились в состоянии невесомости!). После этого, не говоря ни слова, он направился к астродрому. И только когда мы снова оказались в уютной комнате на БэйкерСтрит и закусывали пилюлями «яичница с ветчиной», он весело рассмеялся.

— Приготовьте оружие, Уотсон. Вечер сулит неожиданности, — сказал Холмс, и почти тотчас же за окном появился знакомый вертолет. Вскоре мистер Килиманджаро уже сидел у камина.

— Ну? — хрипловатым голосом спросил он.

— Все ясно, сэр, — произнес Холмс и вдруг выпрямился. — Но вам не удастся обмануть меня. Бежать бесполезно, двери охраняются.

— Что это значит? — Килиманджаро вскочил.

— Это значит, Зингер 12-А, что вы убийца. Вы арестованы именем межпланетного…

Холмс не договорил. Джозеф Килиманджаро, а точнее, робот Зингер 12-А с жалобным скрипом распался на мелкие детали. Гайки и винтики запрыгали по полу, а одна шестеренка закатилась под любимое кресло Холмса.

— Все было ясно с самого начала, — немного погодя сказал мой друг. — Меня насторожил тот факт, что, по его словам, не случилось ничего необычного. Но, вопреки моим предположениям, необычное все же произошло. Вступив в заговор с пишущей машинкой, Зингер 12-А убил достойного мистера Килиманджаро еще в прошлый понедельник, в 10.30 по местному времени. С помощью новейшей аппаратуры он превратил свою жертву в кристаллики углерода, в тот, если можно так сказать, алмазный дым, который мы нашли в лаборатории. А я, как вам известно, написал одну скромную монографию о различных видах дымов и туманов… Так вот, робот и машинка давно уже пребывали в любовной связи, правда несчастной — Килиманджаро из ревности не позволял им часто находиться вместе. Это и послужило для меня первым толчком. Роботы ржавеют не от ненависти, а от взаимной любви. Вторым звеном в цепи был голос мнимого Килиманджаро. Вы, дорогой Уотсон, ввели меня в заблуждение. Это был вовсе не ларингит, а всего лишь скрип давно несмазываемой дыхательно-речевой системы. Но продолжаю. Робот и машинка сговорились бежать на Меркурий. Они рассчитывали синтезировать алмазный дым и использовать его там как валюту. Но прежде робот пытался замести следы. С помощью видеопластической установки, спрятанной под мышкой, он принял вид своей жертвы, побывал на Венере, повидался с приятельницей астрохнмпка, чтобы проверить, узнает ли она своего возлюбленного, а потом явился ко мне, дабы создать себе алиби. Через два дня он бы исчез — и тогда ищи ветра в поле.

— Но откуда вы узнали все подробности?

— Отчасти путем дедукции, а остальное вышептала мне сама пишущая машинка.

— Как? Машинка, замешанная?..

— Чувство разочарования, дорогой Уотсон, чувство разочарования. Во-первых, ее Зингер 12-А совершенно перестал следить за собой и очень редко менял машинное масло, а она терпеть не могла прогорклого запаха. Во-вторых, Зингер 12-Б относится к более совершенному типу. В-третьих, став соучастницей преступления, она испугалась… Ах, Уотсон, Уотсон, как мало вы знаете женщин!

Холмс негромко рассмеялся и снова погрузился в созерцание табачного дыма.

В году две тысячи двести двадцать втором применение домашних роботов стало повсеместным. Катернно был одним из таких роботов. Превосходный электронный робот, он жил и работал в семье профессора Изидоро Корти, преподавателя истории в Римском университете. Катерино умел стряпать, стирать и гладить белье, убирать комнаты и кухню. Он сам ходил за покупками, вел тетрадь расходов, включал и выключал телевизор, печатал на машинке письма профессора, разрезал ножиком-закладкой страницы новых книг, водил машину и вечерами пересказывал домашним все сплетни соседей. Словом, он был совершенным механизмом. И, как все механизмы, не испытывал потребности в сне. Ночью, когда семья Корти отдыхала, Катерино, чтобы не скучать от безделья, еще раз утюжил брюки профессора, вязал кофту для синьоры Корти, мастерил игрушки для детей и перекрашивал белые стулья. Закончив дела, он усаживался за кухонный столик и решал очередной кроссворд. На это у него уходило довольно много времени.

Однажды ночью, когда Катерино мучительно вспоминал название реки из пятнадцати букв, он услышал негромкий свист. Он и раньше слышал эти странные приятные звуки, нарушавшие ночную тишину и доносившиеся из соседней комнаты, где спал профессор Изидоро. Но на сей раз они вызвали у него необычные мысли. «А зачем, собственно, люди спят? И что они при этом хюпытывают?»