Артур Кларк - Одиссея длиною в жизнь (сборник)

— Это был не корабль Люка, а "Тысячелетний сокол" Хэна Солоу. Меня всегда приводило в недоумение, чем питается несчастное чудовище. Наверно, оно ужасно голодало, поджидая, пока не свалится из космоса лакомый кусочек. Принцессы Лейи ему и на зуб не хватит.

— Не согласен быть даже такой закуской, — ответил доктор Чант, совсем успокоившись. — Пусть на комете и существует жизнь — это было бы великолепно, — но цепь питания слишком уж коротка. Если здесь есть что-то, размером превышающее мышь, я буду невероятно удивлен. Скорее что-нибудь похожее на грибы… Ладно, за дело — куда бы пойти дальше? На той стороне два туннеля. Тот, что справа, пошире. Попробую сначала туда…

— Сколько еще у тебя страховочного троса? — Не меньше полукилометра. Ну, я пошел. Достиг середины зала… Черт, отскочил от стенки. Схватился руками… Буду двигаться головой вперед. Гладкие стены… Для разнообразия настоящая скала… Очень жаль… — Что случилось?

— Масса сталактитов — слишком близко один к другому, чтобы протиснуться между ними… и они такие толстые, что расчистить дорогу можно только взрывами. Это было бы очень обидно… Поразительные краски впервые здесь на комете вижу настоящие зеленые и синие цвета. Подожди, я сниму их на видеопленку…

Доктор Чант уперся спиной в стену туннеля и нацелил камеру. Пальцем в перчатке хотел нажать кнопку яркого освещения, но промахнулся и случайно выключил освещение совсем. — Что за вшивая конструкция, — пробормотал он. — Уже третий раз…

Он не исправил свою ошибку сразу, так как всегда испытывал наслаждение от тишины и тьмы, какие могут быть только в самых глубоких пещерах. Лишь едва слышные звуки, которые издавала аппаратура жизнеобеспечения, нарушали полную тишину, по крайней мере… Но что это? За частоколом сталактитов, преградивших путь, Чант увидел едва заметное свечение, похожее на приближающийся рассвет. По мере того как глаза привыкали к темноте, свечение становилось все ярче, и он начал различать зеленые тона. Вот уже проступили очертания сталактитовой перегородки…

— Что же все-таки у тебя происходит? — в голосе Гринберга звучала тревога.

— Ничего — просто наблюдаю.

И размышляю, мог бы добавить он. Существует четыре возможных объяснения.

Через какой-нибудь естественный канал — ледяной, кристаллический, какой-нибудь еще — мог проникать солнечный свет. На такую глубину? Вряд ли…

Радиоактивность? Он не взял с собой счетчик Гейгера — на комете практически не было тяжелых элементов. Но все-таки можно вернуться и проверить.

Какой-нибудь фосфоресцирующий минерал — это казалось ему самым вероятным. Но нельзя было исключить и четвертой возможности — самой маловероятной и самой захватывающей изо всех. Доктор Чант навсегда зaпoмнил ту безлунную — и безлюциферную — ночь на берегу Индийского океана, когда он прогуливался по песчаному пляжу под небосводом, усеянным сверкающими звездами. Море было спокойно, но время от времени ленивая волна разбивалась у его ног и взрывалась яркой вспышкой.

Он вошел в мелководье (до сих пор он помнит ласковое прикосновение воды к лодыжкам, как в теплой ванне) и при каждом шаге наблюдал взрыв света. Ему даже удавалось вызывать вспышку, хлопая в ладоши у поверхности воды.

Разве не могли, такие люминесцирующие организмы развиться в сердце кометы Галлея? Ему так хотелось этого. Жаль, конечно, по-варварски обращаться с таким изысканным шедевром естественного происхождения, как этот, — освещенная сзади, перегородка напоминала алтарь, виденный им однажды в каком-то соборе, — но все же придется сходить за взрывчаткой. А пока надо обследовать второй туннель…

— По этому коридору дальше идти нельзя, — сообщил он Гринбергу, — я решил заглянуть во второй. Возвращаюсь к развилке — ставлю барабан на сматывание троса. — Он ничего не сказал о таинственном свечении, исчезнувшем, как только он снова включил лампу. Гринберг не сразу ответил — странно; возможно, он говорит с кораблем. Это не встревожило Чанта — он решил повторить вызов, как только отправится в путь.

Повторять не потребовалось — Гринберг отозвался.

— Отлично, Клифф, на мгновение мне показалось, что я потерял связь с тобой. Возвращаюсь в зал — пройду оттуда во второй туннель. Надеюсь, там не будет никаких препятствий.

На этот раз Гринберг ответил немедленно:

— Извини, Билл. Возвращаемся на корабль. Срочный вызов — нет-нет, с "Юниверс" все в порядке. Возможно, придется немедленно лететь на Землю.