Роберт Шекли - Агент Х, или Конец игры

От злости Форстер не мог произнести ни слова. Я, конечно, врал напропалую и к тому же был абсолютно несправедлив по отношению к нему; но я всегда полагал, что человек, стоящий на пороге смерти, – самое несправедливое существо на свете.

– У вас, впрочем, немало хороших качеств, – не моргнув глазом вещал я. – Вы умны, беспощадны и достаточно интеллигентны. Но, к сожалению, вы начисто лишены способности радоваться честному поединку. Один на один.

– Все, с меня довольно! – заявил Форстер.

– Извините, что пришлось вам это высказать, но по-моему, лучше уж услышать это от меня, чем от ваших работодателей.

– Довольно, черт возьми! – окончательно разозлился Форстер и поднял пистолет.

– Да, наверное, вам лучше покончить со мной сразу, – посоветовал я ему. – Пока я вам еще гадостей не наговорил.

– Вы сущий параноик! – заорал Форстер. – Неужели вы действительно верите в свою репутацию?!

Я заставил себя лениво откинуться на спинку кресла, скрестить руки на груди и усмехнуться, хотя губы меня почти не слушались.

– Форстер, – сказал я, – я мог бы выйти против вас с любым оружием, в любое время и при любых обстоятельствах. И без труда убить вас. Да будь у меня даже консервный нож против вашей шпаги, я бы все равно первым порезал вас на куски. И вообще – лучше бы вы предоставляли боевую часть операции другим, не то кто-нибудь, будучи в дурном настроении, чего доброго успеет снести вам башку, пока вы будете ковыряться с предохранителем.

Один из людей Форстера не выдержал и улыбнулся. Вот и отлично; а еще лучше – что Форстер это заметил.

Гуэски и Кариновский смотрели на меня, открыв рот. Я быстро глянул в их сторону и снова перевел взгляд на Форстера.

– Эта мелкая скотинка, разумеется, не в счет, – сказал я, небрежно махнув в сторону своих товарищей. – Гуэски был и останется всего лишь любителем, да и Кариновский, в общем и целом, особой важности не представляет. Противостояние всегда было только между вами и мной. Как вам кажется, а, Форстер?

Он не сводил с меня глаз. Потом лицо его прояснилось, он даже приподнял брови и неторопливо проговорил:

– Мне кажется, вы блефуете.

– Да неужели?

– Да-да, блефуете! Все ваши слова ничего не стоят. Вы сейчас просто поняли, что вас загнали в угол.

– Ну, на вашем месте я бы не стал утверждать это с полной уверенностью.

– Хорошо, сейчас проверим.

Он осторожно поставил свой «браунинг» на предохранитель и сунул пистолет в карман.

Кто-то из его команды заметил:

– Простите, сэр, по-моему, вы поступаете неосторожно…

– Заткнись! – рявкнул Форстер. – То, что происходит между Наем и мной, никого более не касается. Да и что, собственно, изменилось? Если я проиграю, вы и без меня знаете, что делать, верно?

Тот кивнул.

Форстер повернулся ко мне:

– Как указано в вашем досье, вы неплохо разбираетесь в старинном оружии. Так?

– А вы сами попробуйте это выяснить.

– И попробую. Мне также послышалось, что вы хвалились, будто можете одержать надо мною верх с помощью любого оружия, так?

– Совершенно верно.

– Любого? Вы уверены?

– Выбирайте сами, – отвечал я, понимая, что попал в тактическую ловушку. Форстер очень хотел меня убить, но – на своих собственных условиях. Дуэль между нами должна была стать уроком для его команды и, безусловно, наглядным примером для его начальства. Она должна была выгодно оттенить достоинства Форстера. А я в своем стремлении оттянуть смерть сам поставил себя в такое положение, когда вынужден был согласиться на любое оружие, какое бы он ни выбрал.

– И все-таки я прошу вас изменить свое решение, – дружески улыбнулся мне Форстер. Он делал все, чтобы я не вырвался из ловушки. Чтоб никто и никогда не мог его обвинить, что он навязал мне свой выбор.

Я решил упорно сохранять хорошую мину при плохой игре:

– Я же вам повторил, Форстер: любое оружие. Может, мне вам заявление в письменном виде представить?

– Ну зачем же, – снова улыбнулся он. – Я просто хотел удостовериться, что правильно вас понял. Полагаю, у нас здесь есть вполне приличный выбор оружия.

Он кивнул на дальнюю стену зала. Я встал с кресла и подошел ближе. Стена была сплошь увешана кавалерийскими саблями, двуручными мечами, пуштунскими кинжалами, шипастыми булавами, метательными звездами и другими, менее распространенными видами оружия.

– Превосходная коллекция, вы не находите? – спросил Форстер и обратил мое внимание на несколько перекрещенных сабель, судя по виду турецких или арабских, с сильно изогнутыми клинками.