Джон Уиндем - Дальний полет

Наутро Мэри выставила его - и не зря. За день наведались шестеро: наш собственный викарий; еще какой-то священник; дама средних лет, отрекомендовавшаяся духовидицей; дама из местного кружка художников, в который, по ее мнению, будет счастлив вступить и Мэтью; дама, полагавшая, что грезы детей мало изучены; и, наконец, инструктор плавания, надеявшийся, что Мэтью выступит на следующем водном празднестве.

Когда я вернулся, Мэри еле дышала.

– Если я когда-нибудь сомневалась в могуществе печати, беру свои слова обратно. Жаль только, что его тратят на такую чепуху.

Вообще же понедельник прошел неплохо. Мэтью вроде бы хорошо провел день. Он нарисовал два раза один и тот же ландшафт. Первый рисунок был явно в манере Чокки; второй -похуже, но Мэтью гордился им.

– Это я сам, - поведал он. - Чокки много мне говорил, как надо смотреть, и я начинаю понимать, чего он хочет.

Во вторник, с утра, Мэтью ушел в школу. Домой он вернулся с подбитым глазом.

– Мэтью! - вскрикнула Мэри. - Ты дрался!

– Нет, - гневно ответил Мэтью. - Меня побили.

По его словам, он стоял на переменке во дворе, а мальчик постарше, Саймон Леддер, подошел к нему с тремя приспешниками и стал острить насчет ангелов. Саймон заявил, что, если ангел спасет Мэтью от его кулака, он в ангелов поверит, а не спасет - значит, Мэтью трепло. Затем он претворил свое заявление в жизнь, ударив Мэтью так, что тот упал. Может быть, минуты на две он даже потерял сознание. Во всяком случае, он помнит только, что, встав, увидел не Саймона, а мистера Слетсона, директора школы.

Мистер Слетсон был так мил, что зашел к нам попозже справиться о здоровье Мэтью. Я сказал, что Мэтью лучше, хоть вид у него и неважный.

– Мне так жаль, - сказал мистер Слетсон. - Виноват только Леддер. Надеюсь, это больше не повторится. Странное происшествие! Я был далеко, помочь не мог, но все видел. Он ударил Мэтью и ждал, пока тот встанет - явно хотел ударить снова. Но когда Мэтью встал, они все ВДРУГ отступили, уставились на него, а потом бросились бежать. Я спросил зачинщика, Леддера, что случилось. Он отвечал, что "Мэтью был очень уж злющий". Странно… но это значит, что больше они не пристанут. Кстати… - и, понизив голос, мистер Слетсон принялся немного растерянно поздравлять нас с успехами сына в плавании и рисовании.

Полли очень заинтересовалась подбитым глазом.

– А ты им видишь? - спросила она.

– Да, - сухо отвечал Мэтью.

– Он смешной, - сообщила она и прибавила, подумав: - А Копытцу тоже чуть не выбили глаз.

– Балерина заехала ногой? - предположил Мэтью.

– Нет, еще в той книжке, где про охоту, - объяснила Полли и, помолчав немного, невинно спросила: - Это Чокки?

– Ну хватит! - сказал я. - Мэтью, а твоей учительнице понравилось, что "Домой" напечатали в газетах?

Мэтью покачал головой:

– Я ее еще не видел. Сегодня рисования не было.

– Наша мисс Пинксер видела, - вмешалась Полли. - Она считает, что это просто дрянь.

– Господи, Полли! - взволновалась Мэри. - Не может быть, чтобы она так выразилась.

– Она не выразилась. Она подумала. Сразу видно… Она сказала, у Мэтью стиг… стигматы, что ли, и наверняка он носит очки. А я ей сказала, на что ему очки, ведь это не он рисовал.

Мы с Мэри переглянулись.

– Ой, что ты натворила! - охнула Мэри.

– Так это ж правда, - возроптала Полли.

– Нет, - сказал Мэтью. - Это я рисовал. Учительница сама видела.

Полли фыркнула.

Когда они наконец ушли, я рассказал Мэри свои новости. Утром звонил Лендис. Он видел сэра Уильяма. Тот заинтересовался Мэтью. Время у него распределено по минутам, но все же он велел мне договориться с его секретаршей.

Я позвонил, и секретарша тоже упомянула о времени, но обещала посмотреть, зашуршала бумагой и наконец любезно сообщила, что мне повезло - в пятницу в два есть просвет, можно прийти, иначе придется ждать неделями.

Мэри колебалась. Кажется, за последние дни ее нелюбовь к Чокки ослабела; и еще, я думаю, ей не хотелось делить с кем-то Мэтью - как прежде, когда он пошел в школу. Однако присущий ей здравый смысл победил, и мы решили, что в пятницу я повезу Мэтью на Харли-стрит.

В среду было тихо. Мэри отказала только двоим посетителям и еще двоим - по телефону, а в школе прогнали предполагаемого репортера. Правда, сам Мэтью не поладил с Кефером.

Началось, по-видимому, с того, что Кефер на уроке физики сказал, что скорость света - предел, и ничто не может двигаться быстрее света.

Мэтью поднял руку. Кефер посмотрел на него.

– О, - сказал он. - Так я и думал. Ну, молодой человек, что вы знаете такого, чего не знал Эйнштейн?