Кира Артамова - Король Мертвой Страны

– Это верблюдица, – улыбнулся калиф, заметив удивленный взгляд пленника, – Вьючная, – добавил он все так же улыбаясь, – Они намного паршивее боевого верблюда, а уж о высокородных лошадях и речи нет. Ты сейчас сделаешь то, что советовал сделать мне. Но целовать высокородную кобылу ты недостоин – с тебя хватит и этого! – разъяснил он и знаком показал своим людям, что можно начинать,

– А потом, я буду считать, что моя обида отплачена и подарю тебя Зураму – хозяину убитого тобой золотого Айтара. Я думаю, ты уже понял, что у него к тебе намного больше обид! – все так же ровно выговаривал калиф, пока его люди заставляли упрямое животное пятится к пленнику, а Нартанг напряженно следил за их действиями и, борясь со своим дурным самочувствием, пытался придумать как избежать позора, – Я специально выкупил тебя у пленившего волею солнца Ракима, чтобы ты не скучал у нас здесь, чтобы много раз проклял тот день, когда решил вести свое войско на благословенный город!

– У-у, Хьярг! – зарычал в отчаянье воин, когда зад животного неотвратимо стал приближаться к лицу, а его схватили за голову и не давали отвернуться. Вокруг раздался всеобщий смех, «корма» животного была уже в нескольких сантиметрах, зрители предвкушали развязку, веселясь все сильнее, но тут пленник неожиданно слегка повернув голову и со всей злостью укусил ненавистную горбатую образину.

Животное издало отчаянный крик и, взбрыкнув, ринулось прочь, вырвав повод из рук людей.

Державший Нартанга за голову воин с криком боли упал на землю – нога верблюдицы угодила ему прямо по причинному месту, вторая же – отбила большой кусок штукатурки с белой стены совсем рядом с Нартангом – поэтому можно было судить какой силы удар достался стражнику. Несмотря на страдания корчившегося сослуживца, остальные зашлись еще более громким хохотом и стали что-то говорить на другом, уже не понятном Нартангу, наречии. Спустя какое-то время, зрители немного успокоились; по знаку калифа все стали поднимать все еще завывающего на земле стражника, а сам правитель подошел к пленнику:

– Я давно так не смеялся! – вновь усмехнулся он, вытирая навернувшиеся от смеха слезы, – А ты настоящий боец! Я не хочу, чтобы ты умирал по-собачьи. Я попрошу для тебя у Зурама добрую смерть, – серьезно посмотрев на воина, сказал калиф и, повернувшись, пошел прочь, бросив несколько слов стражникам. Те подобострастно поклонившись, закивали головами.

– И на этом благодарствую, – напряженно сплюнув верблюжью шерсть, тихо произнес воин, дурнота, вроде бы отступившая при происходящих событиях, снова подступила к нему, раздраженная гортань, в которую все же попала шерсть животного, мучительно саднила, вызывая раздирающий кашель. Неожиданно рядом появился стражник с кувшином воды:

– Наш калиф слишком добр к тебе, проклятый шакал, он велел дать тебе воды! На, пей, пока я нечаянно не пролил ее – зло сказал он пленнику, начиная лить рядом с его лицом. Нартанг, с трудом подавляя судороги от мучавшего его кашля, стал жадно хватать разбитыми губами живительную и долгожданную жидкость.

На следующий день Нартанга освободили из оков и бросили рядом со стеной. Воина била лихорадка, и он жестоко бредил под палящим солнцем. Он не помнил, как за ним приехал худощавый Зурам с желтоватыми глазами хищной птицы, и со злостью посмотрев на бессознательного пленника, велел пришедшим с ним людям нести его к шатру, который он разбил у стен города.

К Зураму вышел сам калиф:

– Зурам, ты великий воин и ты сейчас в великой скорби. Я тебя понимаю. Я не представляю что бы стало со мной, если бы я, как ты, потерял своего Альдагара. Я, как и обещал, отдаю тебе неверного. Но я хочу просить тебя за него. О-о нет, нет – поднял калиф руку, встретив недоуменный взгляд своего воина, – он показал себя настоящим воином… – немного смущенно произнес правитель, – поэтому, когда сделаешь с ним все, что решишь сам – дай ему не позорную смерть-это будет справедливо.

Зурам кивнул, поклонился и хотел уйти, все еще находясь в какой-то прострации после потери своего великолепного скакуна, имевшего славу даже по всей пустыне, но калиф остановил его:

– Не годится одному из моих лучших воинов пешим ходить по пескам, – обнимая за плечо потерянно смотрящего вокруг Зурама, произнес он, – Конечно, кобыла не сравниться с твоим Айтаром, но хотя бы заполнит ту пустоту, что сушит твое сердце!

Калиф махнул стоящим за спиной рабам, и те, видимо, давно ждавшие этого знака, проворно убежали за резные ворота и вскоре появились оттуда, ведя в поводу красивую рыжую кобылу с большими умными глазами. Лошадь было тонконога и поджара, как и все кони пустыни: ее широкие ноздри трепетали, а длинный хвост красиво струился, играя медью на солнце, гордо изогнутая шея, казалось, никогда не принимает положения, которым можно было бы не любоваться.