Рон Хаббард: Страх

— Профессор Лоури, сэр, — Его окликнул анемичный книжный червь — помощник помощника по какой-то кафедре.

— Да?

Минуту-другую юноша стоял, сжимая в руках потрепанную кепку, стараясь отдышаться, чтобы внятно произнести:

— Сэр, мистер Джебсон видел, как вы проходили мимо, и послал меня за вами вдогонку. Он хочет с вами поговорить, сэр.

— Спасибо, — сказал Лоури и повернул назад к извилистой дорожке, ведущей к административному корпусу. Он спокойно отнесся к этому приглашению на аудиенцию, поскольку не очень-то боялся Джебсона. В «Атуорти» один президент сменял другого, и подчас приходилось мириться с их сумасбродными идеями; этот Джебсон был типом скучноватым и надутым — опасаться тут было нечего.

Девушка в приемной, вскочив, открыла перед ним дверь и пробормотала: «Он примет вас немедленно, сэр». Лоури вошел в кабинет.

Бывало, новые президенты обставляли этот кабинет заново и даже пытались полностью переделать весь интерьер. Однако стены были древнее побелки, а пол перевидал слишком много ковров, чтобы очередное новшество могло его видоизменить. Из рам холодно взирали усопшие. Безглазый бюст Цицерона стоял на страже шкафа с книгами, которые никогда никто не читал. Старинные кресла были такими глубокими, что закрадывалось подозрение, а не тонут ли в них люди.

Джебсон смотрел в окно так внимательно, словно оторви он взгляд — и там произойдет землетрясение. Не повернув головы, он произнес:

— Садитесь, Лоури.

Лоури сел, разглядывая президента. Он был тощ, сед и стар, а его напыщенность наводила на мысль, что это не живая плоть, а гипсовая статуя. Каждый прожитый год углублял суровые морщины, бороздившие его весьма неблагожелательную физиономию. Джебсон хранил абсолютную неподвижность, ибо отсутствие суетливости составляло предмет его особой гордости. Лоури ждал.

Наконец, Джебсон выдвинул ящик стола, извлек оттуда газету и расправил ее перед собой с невероятной тщательностью, он даже отодвинул подставку для карандашей, чтобы края газеты не задирались.

До сего момента Лоури был спокоен, так как полностью забыл о своей статье в «Ньюспейпер уикли». Впрочем, и сейчас его волнение быстро улеглось — ведь ничего преступного в этой статье, разумеется, не было.

— Лоури, — проговорил Джебсон, сделав глоток из стакана, в котором, судя по его гримасе, был самый настоящий уксус, затем, держа стакан перед носом, продолжал:

— Лоури, мы достаточно долго вас терпели.

Лоури выпрямился. Уйдя в себя, он наблюдал за Джебсоном из темных глубин своей души.

— В то время как вы нужны были здесь, — продолжал Джебсон, — вы предпочли слоняться по каким-то затерянным и безнадежно отсталым странам, якшались там с нечестивыми в погоне за всякой чепухой, уподобляясь собаке, вынюхивающей кость, которую она где-то зарыла, а где — забыла, — Джебсон помолчал, словно изумившись потоку собственного красноречия. Но тут же заговорил вновь:

— «Атуорти» выделил вам субсидию тогда, когда все его финансы должны были быть направлены исключительно на строительство новых корпусов. Мы пожертвовали строительством ради пустяков.

— Мои находки с лихвой окупили мои экспедиции, — рискнул возразить Лоури. — Эти ассигнования были возвращены три года назад.

— Не об этом речь. Мы здесь для того, чтобы развивать интеллект и воспитывать молодежь великой нации, а не выковыривать из земли истлевшие останки языческих цивилизаций. Я не этнолог. И не поклонник этнологии. Я могу понять, если человека такая игра забавляет как хобби, но я не считаю, что изучение языческих обрядов способно помочь человечеству познать себя. Ладно. Мое мнение на сей счет вам известно. У нас преподается этнология, а вы заведуете кафедрой антропологии и этнологии. Изучать науки — полезно, но я категорически против навязчивых идей!

— Очень жаль, — сказал Лоури.

— Мне тоже очень жаль, — проговорил Джебсон тоном главного инквизитора, приговорившего узника к сожжению. — Я, разумеется, веду речь об этой статье. Разрешите вас спросить, кто вам позволил ее опубликовать.

— Господи, помилуй! — изумился бедняга Лоури. — Мне и в голову не могло прийти, что я делаю что-то дурное. В моем понимании предназначение ученого состоит в том, чтобы поделиться своими знаниями с теми, кому они могут пригодиться…

— Предназначение ученого ничего общего с вашей статьей не имеет, Лоури! Абсолютно ничего общего! Эта паршивая газетенка — позор! Сплошной вздор и надувательство! Она напичкана враньем под личиной научных фактов. И, произнес он, зловеще понизив голос, — именно в ней сегодня утром я натолкнулся на упоминание «Атуорти». Если бы один из студентов не принес мне газету, это могло пройти мимо меня. Вот, извольте: «Профессор Джеймс Лоури, этнолог, колледж „Атуорти“».