Исай Лукодьянов - Плеск звездных морей. Очень далекий Тартесс

Пересекши площадь, вошли в тень оливковых деревьев. Здесь, окруженные садами, стояли дворцы — были они гораздо меньше и ниже царского, но тоже крепкостенные и затейливые. Горгий приметил, что каждый из них что-то выпячивал: то ли каменный гребень над кровлей, то ли треугольный зубец, то ли просто шест, раздвоенный кверху. Очевидно, в этой части города, обнесенной стенами, жили только знатные тартесситы, царские придворные, и у каждого был дворец побольше или поменьше, соответственно знатности.

Над дворцом Миликона возвышалось два гребня. Распахнулись чернобронзовые ворота, Горгий вслед за носилками вошел в тенистый двор с бассейном. Миликон сбросил одежды на руки рабов, полез, кряхтя от наслаждения, в бассейн. Поплескавшись, сделал знак Горгию. Тот проворно скинул гиматий и сандалии, спустился в прохладную воду. Миликон с усмешкой сказал:

— Когда высокорожденный зовет низшего в бассейн, он не должен ждать, пока низший разденется. Но ты не знаком с нашим обычаем, и я прощаю твое смешное желание стать со мной наравне.

Горгий рассыпался в извинениях, Миликон властно его прервал:

— Помолчи, грек. И не вздумай на меня брызгать. — Он уселся на ступень, по пояс в воде, а Горгию велел стать на ступень пониже. Во дворе не было ни «души, только бродили две-три диковинные птицы, обличьем похожие на цапель, но с пышными невиданно-прекрасными хвостами. Из глубины дворца доносились невнятные женские голоса.

— Дошло до меня, — начал Миликон, — что карфагеняне сожгли у Кирны фокейский флот. Верно ли это?

Нет, господин…

— Называй меня — светозарный. И подумай, прежде чем говорить «нет». Будет лучше, если ты скажешь правду.

— Это правда, светозарный. Сожжено в битве много кораблей; но потери карфагенян не уступают фокейским.

— Тем не менее, — жестко сказал Миликон, — уцелевшие фокейские корабли навсегда покинули западную часть Моря.

— Этого я не знаю. Когда я плыл сюда, наш флот стоял в Кумах.

— А в Столбах стоял карфагенский флот, не так ли?

Миликон пристально посмотрел на грека, в его черных и влажных, как маслины, глазах была усмешечка.

— Не знаю, светозарный. — Горгий обдумывал каждое слово. — Я прошел Столбы ночью и никого не видел.

— Никого не видел, — насмешливо передразнил Миликон. — И никто тебе ничего не передавал?

— Нет, — твердо сказал Горгий, почесывая под водой живот. Всегда, когда ему было не по себе, в животе у него холодело.

Миликон окунулся с головой, пофыркал, согнал ладонями воду с лица и бороды.

— Нахальных лжецов мы отправляем на рудники, — медленно сказал он. — Но я буду к тебе снисходителен. Через пять дней ты поплывешь обратно с грузом, которого желаешь.

— Спасибо, светозарный. Боги тебе воздадут за доброту. Но… не знаю, удастся ли мне снова без помехи пройти Столбы. Ты сам сказал, что карфагеняне…

— Ты сам сказал царю, что Карфаген — ощипанная цапля. Чего же ты боишься?

«Куда он клонит?» — беспокойно подумал Горгий, призывая на помощь всю свою изворотливость.

— Конечно, это так, — сказал он. — Но груз, который я повезу, заслуживает особой заботы, а мой корабль почти не вооружен. Я бы предпочел, светозарный, сухой путь до Майнаки.

Миликон провел пальцем под носом Горгия.

— Сухой путь закрыт.

— Как же так? — растерянно спросил Горгий. — Мне говорили в Майнаке…

— Ты слишком разговорчив, грек. Я тебе втолковываю, что горная дорога закрыта гадирскими отрядами. Твой корабль будет набит оружием. Через пять дней ты отплывешь. — Миликон, крупно шагая по ступеням, вышел из бассейна, лег на сплетенное из камыша ложе. Закрыл глаза. Добавил зевая: — Я дам тебе знать, когда нужно. С Амбоном торговли не затевай. Не разрешай своим людям бродить по городу. И помалкивай о нашем разговоре. А теперь ступай.

Горгий накинул на мокрое тело гиматий. Завязывая сандалии, сказал:

— У меня пропал матрос…

Миликон открыл глаза, приподнялся на локте.

— Когда? Как зовут?

Выслушав рассказ об исчезновении Диомеда, сморщился, поковырял пальцем в ухе.

— Я узнаю, где твой матрос. Ступай.

— Аргантоний… Ну и придумали вы имя тартесскому царю.

Уж очень на римское похоже.

— А мы не придумали. О долголетнем царе Тартесса Аргантоний, Серебряном человеке, есть прямые упоминания у древних авторов.

— А про подхалимов-придворных тоже упоминали древние авторы?

— Нет, мы их придумали.

— Оно и видно. Столь ранние времена — и такой классический подхалимаж.