Владислав Выставной: Свалка ненужных людей

– Выводы полагается делать Ученому Совету, а не Лаборантам! – заявил Академик. – Ступайте, занимайтесь своими обязанностями!

Лаборанты тихо растворились в дымке, поднимающейся над кучами мусора.

– Я полагаю, что мы на верном пути, – решительно сказал Академик. – И этот выброшенный на Свалку ребенок – важный шаг на пути к понимаю сущности человечества…

Издалека раздался шум: это бежали дозорные из числа студентов.

– Едут! – кричали они. – Грузовики едут!

Академик поднялся во весь свой громадный рост и оскалился страшными белыми клыками.

– Предлагаю перенести рассмотрение данного вопроса на следующее заседание Ученого Совета, – провозгласил он. – А сейчас нам предстоит вступить в активную фазу Эксперимента – в прямое взаимодействие с людьми…

Члены Ученого совета нахмурились.

Еще бы. Вольготная жизнь заканчивалась.

Но Эксперимент есть Эксперимент. И настоящие ученые должны бесстрашно идти навстречу истине. Точнее – броситься на нее, не страшась ничего, даже самой смерти!

– Вы знаете, люди жестоки, – говорил Академик. – Но нет другого способа познать их, кроме как встретившись лицом к лицу!

– Да! Да! Мы готовы! – воскликнули молодые.

– А что еще остается… – проворчали старые.

Академик упруго, опираясь на кулаки, подскочил к секретаршам.

– Берегите детеныша! – строго сказал он. – Его надо воспитать достойным существом. Какое счастье, что мы его нашли…

И в глазах старого, видавшего виды Академика мелькнули слезы.

Внизу, у подножия свалочных гор уже ревели моторы грузовиков. Мелькал призрачный свет фар, чуть рассеивая непроглядную мглу ночи.

Люди везли сюда свой мусор.

Пора было поделиться с людьми и своим собственным мусором…

– Вперед! – скомандовал Академик, и все научное стадо ринулось черед завалы вниз, к грузовикам.

Снизу раздались полные ужаса вопли. Послышались выстрелы.

– Проходите грузовики и, не останавливаясь, на Город! – командовал Академик. – Ни какого снисхождения к людям! Полная чистота Эксперимента!…

Оглашая душераздирающими воплями округу, стадо помчалось в сторону Города.

Академик, успокаиваясь покрутился на месте, перебежал на несколько шагов назад и устроился на своем командном пункте – самой высокой куче мусора в округе.

Секретарши охотно возились с детенышем, который, почему-то, был не очень доволен уходом. Сначала он просто пищал и издавал тихие звуки недовольства, но в один момент вдруг разразился диким, режущим уши воплем.

Секретарши носились взад и вперед, выхватывая друг у друга ребенка, но все это отнюдь его не успокаивало.

Академик на своем холме морщился: младенческие крики мешали ему думать. А поразмыслить было над чем.

Сейчас коллеги проводят важную часть Эксперимента: они пробуют этот мусорный человеческий Город на прочность. Опыт опасный, но совершенно необходимый…

И тут до Академика донесся новый звук.

Он настороженно прислушался.

Это было похоже на плач. Только совсем не на плач младенца, а на… всхлипывания женщины!

Человеческой женщины.

И Академик увидел, как в темноте, на ощупь, спотыкаясь и падая, вновь вставая, движется тонкая женская фигурка.

…Люди совершенно не приспособлены видеть в темноте. Что говорить, примитивные существа… Впрочем, сколько можно об очевидном?

Женщина явно что-то искала. Она шарила руками по сторонам и сквозь рыдания бормотала бессвязные фразы:

– Где… Где ты, маленький мой… Куда же ты подевался… Прости… Прости меня… Нет, нет мне прощения… О, господи…

Едва в стороне раздавался детский плач, как женщина неловко бросалась вперед – и тут же падала, запутавшись в невидимом для нее лабиринте из мусорных куч.

– Я не хотела бросать тебя! Бес попутал… Ну, пожалуйста… Пожалуйста, найдись… Я иду к тебе… Ты слышишь? Ну, скажи еще что-нибудь! Я же не вижу тебя… Ну, заплачь…

Секретарши испуганно посмотрели на Академика.

Он сделал им знак.

Ребенка положили на ровную поверхность. И отошли в сторону. Малыш тут же затих, очевидно уснув от усталости. И Академик понял, что эта женщина не найдет своего ребенка в темноте.

Эх, люди, люди… Опять из-за вас ломается очередная стройная теория… Все-таки, если бы вы были совершенно безнадежны, то и не стоило бы проводить Эксперимент…

Женщина стояла, пошатываясь, совершенно обессиленная, исполненная тоски и горькой безнадежности. И не даже видела своего малыша, который, тихо заснув, лежал прямо перед ней…