Клиффорд Саймак: Достойный противник

Пятнашники запаздывали.

Может, они чего-нибудь не поняли.

Или выкинули очередную шутку.

А может, они и вовсе не собирались придерживаться соглашения.

— Капитан, — осведомился генерал Лаймен Флад, — который теперь час?

Капитан Джист оторвал взгляд от шахматной доски.

— Тридцать семь — ноль восемь по среднегалактическому, сэр.

И снова уткнулся в доску. Сержант Конрад загнал его коня в ловушку, и капитану это не нравилось.

— Опаздывают на тринадцать часов! — пропыхтел генерал.

— Они, наверно, так и не взяли в толк, когда мы их ждем.

— Мы же объяснили им все на пальцах. Взяли их за ручку и твердили одно и то же снова и снова, пока они не уразумели. Они не могли не понять нас.

Но они очень даже могли, и генералу это было известно лучше, чем кому бы то ни было.

Пятнашники не понимали толком почти ничего. Идея перемирия озадачила их так, будто они никогда и не слыхивали ни о каких перемириях. Предложение обменяться пленными поставило их в тупик. Даже задача согласовать время обмена потребовала изнурительных объяснений — словно они прежде не догадывались, что время можно измерять, и не ведали элементарной математики.

— А вдруг они потерпели аварию? — предположил капитан.

Генерал фыркнул..

— У них не бывает аварий. Их корабли — настоящее чудо. Чудо, которому все нипочем. Они же смели нас, просто смели, разве не так?

— Так точно, сэр, — откликнулся капитан.

— Как, по-вашему, капитан, сколько их кораблей мы уничтожили?

— Не больше дюжины, сэр.

— Крепкий противник, — изрек генерал.

И, пройдя через всю палатку, уселся в кресло.

Капитан почти не ошибся. Точная цифра была одиннадцать. Да и из тех одиннадцати лишь один был уничтожен наверняка. Остальные в лучшем случае удалось на какое-то время вывести из строя.

И получилось в итоге, что общий счет был десять — один в пользу пятнашников, если не хуже.

«Никогда еще, — признался себе генерал, — земной флот не переживал столь жестокого разгрома». Целые эскадры были развеяны в прах или бежали с поля брани и вернулись на базу в половинном составе.

Корабли бежали, но на борту не было калек. На корпусах — ни царапинки. Впрочем, погибшие крейсеры также не подвергались никаким видимым разрушениям — они просто-напросто исчезали, не оставляя даже мельчайших обломков.

«Ну, разве можно одолеть такого врага?» — спросил себя генерал. Как прикажете бороться с оружием, которое глотает корабли целиком?

На далекой Земле и на сотнях других планет, входящих в состав Галактической федерации, тысячи ученых денно и нощно, отложив все иные заботы, трудились над тем, чтобы найти защиту от страшного оружия или по крайней мере изобрести что-либо похожее.

Но шансы на успех — кто-кто, а генерал это ясно понимал — были призрачно малы: не находилось и намека на ключ, способного открыть тайну. Это и понятно — ведь те, кто пострадал от оружия пятнашников, исчезали бесследно.

Быть может, такой ключ мог бы дать кто-нибудь из попавших к ним в плен. Если бы не надежда на разведчиков поневоле, то, по его убеждению, не стоило бы и затевать этот хлопотный обмен пленными.

Он взглянул на капитана и сержанта, сгорбившихся над шахматной доской, и на пленного пятнашника, следившего за поединком.

И подозвал пленного к себе.

Тот подкатился, колыхаясь как пудинг.

И, наблюдая за ним, генерал вновь, без всяких на то оснований, испытал странное чувство, будто ему нанесли оскорбление.

Пятнашник являл собой потешное гротескное зрелище, несовместимое с представлением о воинственности. Он был кругленький, каждая его черточка, гримаска и жест искрились весельем, а одет он был в неприлично пестрый наряд, скроенный и пошитый словно нарочно для того, чтобы возмутить военного человека до глубины души.

— Что-то ваши друзья запаздывают, — заметил генерал.

— А подождите, — отвечал пятнашник голоском, похожим на свист. Приходилось внимательно вслушиваться в этот свист, чтобы хоть что-то разобрать.

Генерал призвал не помощь все свое самообладание.

Что толку спорить?

Ну, а браниться и вовсе бессмысленно.

Интересно, сумеет ли он — да что там он, сумеет ли человечество когда-нибудь раскусить пятнашников?

Не то чтобы это и вправду кого-то занимало всерьез. Пусть бы отвязались от землян — и того довольно.

— Подождите, — просвистел пятнашник. — Они прибудут по истечении среднего времени.