Кейт Лаумер - Война Ретифа

- Гертудион в рабстве у жалких ползунов, пресмыкающихся на дне мироздания? - Руниха зловеще взвыла винтами.- Пока я жива, этому не бывать!

- Вот именно,- согласился Ретиф.

- Что ты подразумеваешь? - продребезжала птица.- Что за безумная болтовня…

- Все руны, которых использует Войон, мертвы,- решительно сказал дипломат,- Войоны убили их и летают на их трупах.

Гертудион сидела, поджав ноги. Ее неподвижные винты повисли под непригодными для полета углами.

- Эта болтовня бессмысленна,- пробасила она.- Мертвый рун со внутренностями, замененными проводкой, импортированной с завода на чужой планете? Аккумуляторные батареи вместо желудков? Захватчики-войоны в креслах пилотов вместо честных рунитских мозгов?

- Так оно и есть. У вас, куопян, органоэлектрические внутренности, а металла в организме достаточно, чтобы упростить замену компонентов с помощью точечной сварки. Ядерный движок величиной с обед толстяка обеспечит достаточную мощность, чтобы вращать даже твои гигантские роторы в течение года. У меня не было времени тщательно исследовать мертвого руна, но, думаю, они ухитрились приспособить его окуляры к дисплею в кабине, чтобы воспользоваться вашим естественным зрением. Управляя этими зомби, войоны, по-видимому, смогут летать выше и быстрее вас…

- Они посмеют это сделать? - выпалила птица, вибрируя задними усиками в общепринятом жесте Возмущенной Собственницы,- Захватить наше воздушное царство, эксплуатировать наш народ? Тетушка Вулугулей, вот уже неделю я не созерцала ее изящного тоннажа - неужели она?..

- Вполне вероятно, они снабдили ее лобовым стеклом и педалями рулевой тяги,- кивнул Ретиф.- И, быть может, некий блестящий войон сидит на месте ее бывшего реактора, вырезая свои инициалы на ее боку и запуская пропеллеры…

- Хватит! Перестань! - Руниха ошалело повращала окулярами. Затем со скрипом поднялась на дрожащих от возмущения ногах и запустила винты.- Я лечу посоветоваться с соплеменниками! - крикнула она в шуме завывающего ветра.- Если твои слова правдивы, о чем говорит мне ужасное предчувствие, то мы присоединимся для уничтожения этих упырей!

- Я был уверен, что ты оценишь это правильно, Герти. И не забудь спросить, видел ли кто-нибудь из них отряд ходульников в джунглях.

- Не забуду, но тем временем отодвинь яйца от опасного края. Если хоть одно упадет, твой сброд недосчитается атамана! - Птица подскочила, взметнув град летящей гальки, и, стуча пропеллерами, понеслась на восток к группе высоких пиков.

Ретиф повернулся на звук - громкое скр-р-ронг! Как будто крышу из листового металла срывает с сарая ураганом. Горка яиц, сложенная для безопасности там, где он их нашел, содрогнулась. Снова послышался скрежет, полированный бок центрального в нижнем ряду сфероида пробил изнутри блестящий шип, прорывая в нем дыру длиной с фут. В отверстие просунулось безобразная голова, смахивающая на кирку из хромосплава, снабженную парой живых глаз, которые уставились на Ретифа.

- Куоп! - разинув клюв, проверещал птенец руна.- Куоп! - Он отчаянно затрепыхался, щелкая внушительной пастью, усаженной, как заметил Ретиф, рядом треугольных бритв. Появилась когтистая нога, давая новорожденному еще шесть дюймов свободы. Поврежденное яйцо качнулось, верхние сфероиды задрожали и опрокинулись, загремев на манер выплескивающих молоко бидонов. Одно сильно помятое яйцо, подскочив, замерло у ног Ретифа. В шестидюймовой трещине показалось личико второго «младенца» в комплекте с «мясодробилками». Первый из новорожденных, последний раз дрыгнув ногой, высвободился из скорлупы, которую понесло ветром через платформу и швырнуло в пропасть. Подпрыгнуло третье яйцо, блестящая «игла» пробила изнутри бок сфероида.

Первый из птенцов-рунов уже стоял на неустойчивых ногах, разминая шесть коротких неспециализированных конечностей. Их кончики были снабжены когтями, а на задней паре виднелись шишковатые выпуклости там, где позже образуются вращающиеся конечности,- облик, напоминающий жившего десять миллионов лет назад предка всех куопянских племен. Птенец покачнулся, выпрямился - и напал, разевая пасть. Ретиф шагнул в сторону, заметив, что младенец номер два уже почти вышел из тюрьмы, а номер три уже наблюдает за происходящим любопытными глазами. Глухие постукивания и позвякивания указывали на активность трех остальных яиц.

Старший младенец ухитрился притормозить свой бросок у самого обрыва скалы, пошатываясь, он заглянул в устрашающую бездну, над которой ему суждено когда-нибудь воспарить, и с шипением отступил. Затем вспомнил об обеде и снова кинулся на Ретифа, как раз вовремя, чтобы столкнуться с едва появившимся