Рэй Брэдбери - Тёмный карнавал (Dark Carnival), 1947

– Между прочим, довольно большая страна.

– Неужели местные жители никогда не ощущают себя одинокими в этой пустыне?

– Думаю, они привыкли.

– И не боятся?

– Чего им бояться – у них есть вера, религия.

– Мне бы такую веру.

– Знаешь, если бы у тебя появилась вера, ты бы очень быстро разучилась думать, – сказал Джозеф. – Если отдаться целиком какой-то одной идее, то в голове просто не останется места для чего-то другого.

– Вчера, – тихо произнесла Мари, – мне только того и хотелось. Я рада была бы ни о чем не думать и целиком отдаться какой-нибудь идее, которая спасла бы меня от страха

– Господи, какого еще страха? О каком ты говорил страхе? – пожал плечами Джозеф.

– Если бы у меня была вера, – проговорила Мари, не обращая внимания на его слова, – то я бы знала, как себя приободрить. Я просто не умею выводить себя из этого дурацкого состояния…

– Боже… – пробормотал себе под нос Джозеф и рывком сел.

– Я всегда была верующей, – сказала Мари.

– Баптисткой.

– Нет. Тогда мне было лет двенадцать. Я перестала верить – потом.

– Ты никогда мне не рассказывала.

– Да нет же – ты знаешь…

– Какая еще вера? Гипсовые святые в ризнице? Или нет – какой-то специальный, собственный святой, к которому ты обращала свои молитвы, да?

– Да.

– И что же – он отвечал на них?

– Ну, немного. Один раз. А потом – нет. Ни разу больше. За долгие годы – ни разу. Но я все равно продолжаю молиться.

– Что же это за святой?

– Святой Иосиф.

– Значит, святой Иосиф. – Он встал и с оглушительным бульканьем налил себе воды из стеклянного графина. – Проще говоря, Джозеф, да?

– Это совпадение, – сказала Мари.

Некоторое время они в упор смотрели друг на друга. Затем Джозеф отвернулся.

– Надо же – гипсовые святые… – проговорил он, отхлебывая воду.

– Джозеф! – прозвучал голос Мари в повисшей тишине.

– Что?

– Возьми меня за руку, пожалуйста. -Ох уж эти женщины… -вздохнул Джозеф, после чего подошел и взял жену за руку.

Через минуту она вдруг выдернула у него руку и спрятала ее под одеяло. Рука Джозефа так и осталась в воздухе, пустая. Мари закрыла глаза и сказала дрожащим голосом:

– Надо же… Это вовсе не так здорово, как я себе представляла. На самом деле, когда я проделывала это в уме, было даже гораздо приятнее.

– Господи… – только и сказал Джозеф. Затем встал и направился в ванную.

Мари выключила свет. Теперь лишь тоненькая желтая полоска светилась под дверью ванной. Мари вновь прислушалась к своему сердцу. Оно стучало ужасно быстро – не меньше ста пятидесяти ударов в минуту. И вновь изнутри ее тела исходил какой-то отвратительный дребезжащий гул, как будто во всех костях завелись трупные мухи – и теперь жужжат, жужжат, жужжат… Она пыталась смотреть перед собой, но глаза ее будто перевернулись внутрь и видели только сердце. Сердце, которое разрывалось на части в грудной клетке.

В ванной шумела вода. Мари слышала, как муж чистит зубы.

– Джозеф!

– Да, – отозвался он из-за закрытой двери.

– Пойди сюда.

– Что тебе нужно?

– Я хочу, чтобы ты обещал мне кое-что. Пожалуйста, прошу тебя…

– Но что?

– Сначала открой.

– Я спрашиваю – что? Что именно? – раздался голос из-за закрытой двери.

– Обещай мне…- начала Мари и запнулась.

– Ну что, что тебе обещать? – спросил Джозеф, прервав затянувшуюся паузу.

– Обещай мне… – снова начала Мари и снова замолчала.

На этот раз муж ничего не сказал. Мари обнаружила, что ее сердце стучит в унисон с часами. Где-то за окном скрипнул фонарь.

– Обещай мне, если что-нибудь… случится… – услышала она свой голос – такой глухой и далекий, будто она стояла в миле отсюда, – …если что-нибудь случится со мной, то ты не дашь похоронить меня на этом кладбище, рядом с этими мерзкими катакомбами!

– Ну, не глупи, – отозвался Джозеф из-за двери.

– Ты обещаешь? – переспросила Мари, глядя расширенными глазами в темноту.

– Зачем ты заставляешь меня обещать всякие глупости!

– Обещай, пожалуйста, обещай… Ты обещаешь?

– Утром ты поправишься, дорогая, – продолжал твердить он.

– Все равно обещай – иначе я не усну. Я смогу заснуть только если ты скажешь, что никогда не оставишь меня там. Я не хочу, не хочу стоять там.

– Ну честное слово! – воскликнул Джозеф, теряя терпение.

– Пожалуйста… – умоляла Мари.

– Ну почему я должен обещать тебе такие вещи, почему? – всплеснул он руками. – Завтра тебе будет лучше. И вообще… Лучше представь, как бы ты замечательно смотрела"! в этих катакомбах – где-нибудь между мистером Гримасоу и мистером Разиньротом, а? – Джозеф заразительно рассмеялся. – Вставили бы тебе в волосы бугенвиллию…