Дмитрий Белозерцев - Мифы из будущего

– А обезьян, случаем, не вы завезли?

– Я вас не понять.

– Ничего.

Я продолжал сидеть и вести разговор с невидимым мне врачом. А остальные зелёночеловечки в это время продолжали работать над выращенным на Земле патиссоном. Он уже был почти готов и миниатюрные биоинженеры устроили пробную прогонку его двигателей. Новосделанный звездолёт несколько раз мигнул и неярко засветился понемногу набирая в силу.

– А он не сгорит в плотных слоях атмосферы? Мы эти плоды жарим и едим. Они вкусные получаются и мягкие, – спросил я.

– После обработки специальным составом они становятся герметичными и жаропрочными, – ответил мне мой собеседник.

– А вы сам, где сейчас? В своём космическом корабле?

– Да. Сейчас выйду и вы меня увидите. Извиняюсь, конечно, – его речь становилась всё правильнее в процессе нашей беседы, – Просто мне вас лучше видно через наш телескоп. Сейчас выйду.

И он вышел. На аппарели прилетевшего «патиссона» показался маленький зелёный человечек. Он замахал мне своей верхней конечностью.

– Вы меня видите? Я вам машу рукой сейчас. На аппарели.

– Вижу, – ответил я и попробовал инстинктивно наклониться, чтобы лучше разглядеть.

– Не приближайтесь! Сдуете!

– Прошу прощения. Любопытство.

– Ничего. Будте очень осторожны.

Стояла глубокая ночь. Было то время её когда всё живое пребывало в наименьшей активности. Микроскопические зелёные инженеры закончили оборудование нашего патиссона для космического полёта и потянулись к своему звездолёту.

– Мы сейчас улетаем, – сообщил мне мой собеседник.

В это время я наблюдал погрузку гусеничного транспортёра в «патиссон».

– Вы ещё прилетите? –Да.

– Прямо вот сюда?

– Нет. В другое место. Мы не можем обречь вас на голод. Поэтому сбор корпусов в вашем районе больше производиться не будет.

– Ясно.

Погрузка зелёночеловечков была завершена и оба патиссона ярко засветились и поднялись в воздух.

– Прощаюсь с вами. Сейчас мы заберём у вас из уха наши динамики. Для этого вы сидите смирно и не шевелитесь.

– Хорошо.

Первый «патиссон» подлетел к моему правому уху и завис рядом. Ухом я почувствовал тепло от свечения аппарата. В следующую минуту в моём ухе кто-то забегал. Несколько маленьких ног топталось по ушной раковине, копошилось в слуховом канале. Было очень щекотно и очень хотелось почесаться. Было такое чувство, что в ухе застряла муха. Но вместо жужжания я слышал осмысленные переговоры на неведомом мне наречии и натужное пыхтение. Видимо динамики у них конференц-зале тяжёлые стоят. Но организованная кучка, многоножкой топая по моему уху, вскоре погрузила колонки на корабль. Я уже думал, что больше никогда не услышу этих маленьких пришельцев из космоса, как вдруг в моём ухе раздался отчётливый голос:

– Спасибо. До свидания. Минуту посидите ещё неподвижно.

Говорили без аппаратного усиления. Зелёночеловечек практически кричал.

И последняя пара ног пробежала по уху на космический корабль.

Ухо обдало вспышкой горячей вспышкой тепла и я увидел, как пара светящихся «патиссонов» удалялась с участка тем же маршрутом, что и прибыл первый из них.

Из под куста на хакера смотрела перепуганная, зелёная рожа в круглых очках, цивильном платье и военной каске. В руках рожа сжимала острозаточеные вилы. Перед глазами хакера пронеслась вся его жизнь.

Отец и мать работали на биоферме, где и познакомились. Их ребёнок уже в несмышлёном возрасте познакомился с электричеством, перекусив зубами кабель. А к детскому саду юное дарование уже резво нажимало на все кнопки, до каких могло дотянуться. К школе ребёнок освоил счёт до единицы, и был определён в класс с углублённым изучением информатики. Усердие с которым чадо корпело над учебниками, вселяло родителям надежду, что после школы их дитя войдёт в ворота Дворца, как будущий Наместник. Но мечты не сбылись. Сначала он попался на подделке оценок в классном журнале. А перед окончанием школы за взлом счёта преподавателя при помощи украденой у того кредитки. За малолетством наказание ограничилось домашней поркой и судебным запретом приближаться к вычислительной технике в течении трёх лет.

Лифтом не пользоваться, читать при лучине, готовить еду на открытом огне и подрабатывать чернорабочим на ферме у разочарованных родителей было тяжёлым испытанием для молодого, а потому энергичного организма. Через год случилась война.