Дмитрий Белозерцев - Мифы из будущего

Я стоял перед спуском и во мне боролись разумный инстинкт самосохранения и не менее разумное любопытство. В конце концов плюнув и пообещав в очередной раз самому себе не ходит в подобные экспедиции одному, я аккуратно протиснулся в потерну и стал спускаться по лестнице. Было темно. Сверху, из полукруглого потолка торчали ржавые остатки креплений проводки, по которым протянулась полоса на месте бывшей проводки. Сборщики металлолома добрались и сюда. Как никак провода медные. Спуск в потерну был не глубокий. Пять ступеней и далее под наклон шёл прямой ход. Ширина и высота этого прохода были таковы, что вполне могли разойтись два человека без притирания друг друга к стенке. Замурованность входа сказалась самым лучшим образом на его содержимом – мусора здесь не было. Пройдя десять метров я заметил, что проводка на потолке здесь была целой. Видимо сюда мародёры решили не соваться. Да и мне, наверно не стоило. Не известно в каком состоянии находятся перекрытия. Я вполне ожидал, что моя прогулка окончится у воды – ниже потерна будет затоплена и прохода не будет. Царское качество постройки внушало, но время и природа неумолимы и их невозможно остановить. Перемолят.

Но проход потерны был сух. В нём даже ощущалось слабое движение воздуха. А над головой был добрый десяток метров земли. Я шёл дальше. Стены были чистые. В основном. Местами они были опалены. Чёрные пятна сажи были причудливо нарисованы на бетоне стен. Иногда они были как от обыкновенного костра на полу, а иногда прочерчены под потолком прямой линией. С потёками. Странно. Но не сверхъестественно.

Проход по моим прикидкам должен был быть длинной метров пятьдесят. И я решил идти до тех пор, пока это будет возможно. Только под ноги светил и смотрел внимательно, чтобы не провалиться в какой-нибудь люк, если такой попадётся. Но их пока не попадалось.

Продвигаясь так по потерне, я скоро заметил на гладкой стене выбоину. Затем ещё одну. Потом ещё. Выбоина была интересна тем, что похожа на попадание пули под малым углом к стене. В начале хода, у лестницы, стены были гладкие. Совершенно без выбоин. И больше ни где на форте я не обнаружил следов того, что в нём был бой. Здесь был тир? Зачем его делать так глубоко под землёй в тесном коридоре, когда вокруг форта много места для устройства стрельбища? Можно устроить стрельбище во рву. Кто знает.

Я пожал плечами и пошёл дальше. На стенах продолжали попадаться выбоины и следы пламени. По своим ощущениям, двигаясь почти в полной темноте, освещая только фонариком себе путь, я прошёл где-то половину расстояния до рва. То есть надо мной сейчас должна была быть стрелковая позиция – вал с бруствером для пехоты. Звуков никаких не доносилось по потерне. Только лёгкое движение воздуха и мои собственные шорохи. Надо мной было более десятка метров земли. Коридор потерны был всё так же сух и чист. Только немного крошки от выбоин на полу. Тут луч моего фонаря выхватил слева из темноты вход в ещё один проход. Значит потерна была не прямой, и здесь было ответвление, ведущее в другое боевое или подсобное помещение. Такое вполне вероятно, здесь самое защищенное от обстрела и глубокое место в форте. Но ответвление начиналось лестницей, уходившей вниз. Ещё глубже. Я посветил туда фонарём. Этот спуск был длиннее, чем в потерну из казармы. Пятнадцать-двадцать ступеней и далее ход скрывался из виду, переходя в коридор.

Здесь в потерне, ведущей из горжевой казармы в кофр, точно стреляли. Выбоины оставшиеся на стенке ответвления, поперечной основному направлению потерны, были уже от прямых попаданий пуль. Стреляли со стороны горжевой казармы, то есть откуда я шёл. Угол стены у ответвления был весь избит пулями и покрыт сажей. Под ногами бетонная крошка уже хрустела. Спускаться ещё глубже, в этот боковой коридор, я не решил и отправился дальше по потерне. Её стены дальше были так же в выбоинах. Но скоро ход закончился, преграждённый бетонной стенкой. В стенке было небольшое, сантиметров десять в диаметре отверстие, труба, уходившая вглубь стены. Из отверстия тянуло сквозняком. Тупик. Значит, я ничего не понимал в фортах. Но стена, которая перегородила проход, в отличие от гладких стен потерны, была шершавой. На ней остались следы досок опалубки. Её явно сделали позднее, чем потерну. Потоптавшись перед стеной и посветив внутрь вентиляционной трубы, я повернул назад и вернулся к ответвлению бокового коридора.

Разочарование «успехами» моего похода в кофр толкнуло меня на спуск в боковой коридор. Спустившись ещё глубже по лестнице я узрел перед собой целую броневую дверь! Сюда сборщики металла не добрались. Да и был ли здесь кто-нибудь до меня в последние десятки лет? Но дверь помимо того, что она была в наличии, была интересна ещё тем, что она была вся иссечена осколками или пулями, а её запоры, толстые стальные пруты, были выломаны и скручены с внутренней стороны. Наверху, на поверхности, было почти пасторальное, идиллическое умиротворение, но здесь – под землёй – что-то случилось, как будто силы ада, потревоженные строителями форта, пытались вырваться на поверхность. Но кого могли разбудить тут сезонные рабочие со среднерусской возвышенности? Былинного местного бога, которого, не называя его имени, поминают племена аборигенов?