Роберт Хайнлайн - Уолдо

Земля была плоской до тех пор, пока географы не решили все переиначить. Земля была плоской, а Солнце, размером с бочонок, подымалось на востоке и опускалось на западе. Звезды маленькими огоньками усыпали прозрачный свод, которого почти касались высокие вершины гор. Бури происходили от гнева богов и не имели ничего общего с вычислениями воздушных потоков. В то время верховодил созданный сознанием человека анимизм.

Позже все изменилось. Миром стало править представление о незыблемой материальной причинности.

На ее основе возникла всепожирающая технология машинной цивилизации. Машины работали так, как должны были работать, потому что все верили в них.

Теперь же несколько пилотов, ослабленных слишком сильным воздействием радиации, потеряли свою веру и заразили машины неопределенностью. В результате магия вырвалась на свободу.

Уолдо начал понимать, что случилось с магией. Магия была странным законом старого, одушевленного мира. Наступление философии строгой причинности неумолимо оттесняло ее в сторону. До времени своего нового взрыва она вовсе исчезла, и ее мир вместе с ней. Оставались лишь тихие заводи «суеверий». Естественно, ученый-экспериментатор не мог ничего обнаружить при исследовании домов с привидениями, телепортации и подобных явлений. Его убеждения делали их несуществующими.

В недрах африканских джунглей должны существовать совершенно удивительные места, если, конечно, поблизости нет белого человека. Странные, текучие законы магии вступают здесь в силу.

Возможно, подобные рассуждения грешили излишней смелостью. Тем не менее они обладали одним преимуществом, которого не было у ортодоксальных концепций: с их помощью объяснялось воздействие Грампса Шнайдера на приемники де Калба. Любая рабочая гипотеза, которая была не в состоянии учесть способность Грампса (а также и Уолдо) силой мысли приводить в движение приемники, не стоила и выеденного яйца. Гипотеза Уолдо ее учитывала и, кроме того, вполне удовлетворяла утверждениям старика: «Все на свете неопределенно. Предмет может быть, может не быть, может быть чем угодно. Существует много истинных способов взглянуть на один и тот же предмет. Некоторые из них приносят пользу, некоторые – вред».

Очень хорошо. Прими ее. Действуй в соответствии с ней. Мир изменяется в зависимости от того, как ты на него посмотришь. Уолдо хорошо осознавал, как желает посмотреть на мир. Ему хотелось бороться за порядок и предсказуемость.

Он сам задаст тон. Навяжет Космосу свою собственную концепцию Иного Мира.

Хорошее начало – убедить Глисона, что де Калбы, прошедшие обработку Шнайдера, будут работать без сбоев. Замечательно. Пусть так и будет. Они и в самом деле надежны и всегда станут подчиняться порядку.

Мозг Уолдо взялся за работу формулирования и очищения концепции Иного Мира. Нужно думать о нем как об упорядоченном и в своей основе подобном нашему пространству. Связь между двумя мирами лежит в нервной системе. Кора головного мозга, зрительный бугор, спинной мозг тесно связаны с обоими пространствами. Такая картина совпадала с тем, что говорил Шнайдер, и не противоречила известным феноменам.

Погоди-ка. Если нервная система лежит сразу в двух мирах, этот факт может объяснить сравнительно медленное распространение нервных импульсов по сравнению с электромагнитной волной. Да! Так должно происходить в том случае, если Иное Пространство имеет меньшую константу «c».

У Уолдо появилась спокойная уверенность, что так оно и есть.

Интересно, он сейчас рассуждает или создает вселенную?

Возможно, ему следует оставить свое представление о том, что Иное Пространство имеет размер и форму страусиного яйца, поскольку вселенная с более медленной скоростью света должна быть не меньше, а больше привычного нам мира. Нет… минуточку. Размер пространства зависит не от константы «c», но от радиуса кривизны, выраженного через эту константу. Так как «c» – скорость, то размер зависит от временного параметра, в нашем случае – от времени как скорости изменения энтропии. Таким образом найдена мера, с помощью которой могут сравниваться два пространства: они обмениваются энергией, влияют на энтропию друг друга. То пространство, которое быстрее опускается до положения равновесия, и является «меньшим».

Нет никакой необходимости отбрасывать представление о страусином яйце. Старое доброе яйцо! Иной Мир – сжатое пространство, с маленьким «c», с высокой скоростью изменения энтропии, с небольшим радиусом кривизны и энтропией, близкой к положению равновесия – идеальный резервуар энергии в каждой своей точке, готовый в любое мгновение пролиться в наше пространство. Нужно только уменьшить разделительный интервал. Для его обитателей, если таковые имеются, расстояния измеряются сотнями миллионов световых лет, Уолдо же видит страусиное яйцо, наполненное энергией.