Роберт Хайнлайн - Уолдо

– Да?

Звонил Стивенс.

– Здравствуйте, мистер Джонс. Я думал… кажется…

– Смелее, смелее.

– Как близко вы подошли к решению? – выпалил Стивенс. – Обстоятельства нас подгоняют.

– А что случилось?

– Локальная авария в Большом Нью-Йорке. К счастью, к этому времени нагрузка уже снизилась, и ремонтная бригада успела подключить аварийную до того, как резервы были исчерпаны. Но вы только представьте себе, что бы произошло, случись авария в час пик. В моем отделе число аварий за последние две недели выросло в два раза, наши акционеры волнуются. Нам просто необходимы результаты.

– У вас будут результаты, – холодно ответил Уолдо. – Я нахожусь на последней стадии исследований.

В действительности он не был в этом уверен, но Стивенс раздражал его даже больше, чем большинство безволосых обезьян.

Лицо Стивенса выразило одновременно радость и сомнение.

– Вы, конечно же, не захотите обрисовать нам в общих чертах решение?

Ну конечно же, Уолдо не хотел. Однако представился хороший случай подразнить Стивенса.

– Наклонитесь к экрану, доктор Стивенс. Вам я скажу.

Он приблизился к экрану так, что оказался нос к носу со своим собеседником.

– Магия вырвалась на свободу, – проговорил он и выключил связь.

Глубоко в лабиринтах завода Северо-Американской энергетической компании Стивенс сидел и смотрел на потухший экран.

– Что случилось, шеф? – спросил Мак-Леод.

– Я не знаю. Я просто не знаю. Но мне кажется, что наш Толстяк съехал с катушек точно так же, как Рамбо.

Мак-Леод радостно осклабился.

– Как мило. Мне всегда казалось, что он не в себе.

Стивенс охладил его пыл: – Молись Богу, чтобы он и вправду не сошел с ума. Мы все зависим от него. А теперь дай-ка мне оперативные сводки.

Магия вырвалась на свободу. Уолдо это объяснение казалось ничем не хуже других. Причинно-следственные связи полетели к черту. Священные физические законы больше не имели силы. Магия. Выражаясь словами Грампса Шнайдера, все зависит от того, как посмотреть.

По всей видимости, Шнайдер знал, о чем говорит, несмотря на то что понятия не имел о физической теории, на основе которой построены приемники де Калба.

Минутку! Подождите. А что если ошибка кроется в самом начале? Вполне возможно, Уолдо подходил к проблеме с неверной позиции – позиции, которая вынуждала его относиться критически ко всем утверждениям старика и основывалась на уверенности в том, что ему о данном вопросе известно гораздо больше, чем Шнайдеру. Конечно, Уолдо сам приехал к Шнайдеру, но приехал-то с мыслью о нем, как о деревенском знахаре, который хоть и обладает некоторой полезной информацией, но тем не менее остается суеверным невеждой.

А не попробовать ли рассмотреть ситуацию с другой точки зрения? Давайте-ка предположим, что каждое слово Грампса Шнайдера заключает в себе конкретное знание, основанное скорее на фактах, нежели на невежественных предрассудках.

Он устроился поудобней и приготовился к длительному размышлению.

Во-первых, Шнайдер не переставал повторять слова «Иной Мир», Что они означают в буквальном смысле слова? Миром называется пространственно-временной континуум, но отличный от того, в котором находимся все мы. Теоретическая физика не нашла бы, что возразить против подобного утверждения. С давних пор известны классические рассуждения о возможности существования бесчисленного множества континуумов.

Допущение такого рода очень удобно для некоторого типа выкладок.

Действительно ли Грампс Шнайдер употреблял выражение «Иной Мир» в буквальном смысле? Поразмыслив, Уолдо пришел к убеждению, что тот имел в виду именно физический мир, хоть и не мог воспользоваться соответствующей научной фразеологией. «Иной Мир» кажется поэтической метафорой, но выражение «дополнительный континуум» подразумевает конкретное физическое значение. Термины сбили его с толку.

Шнайдер сказал, что Иной Мир находится вокруг нас – здесь, там – везде. Не имеем ли мы здесь пространства, находящегося во взаимно однозначном соответствии этому миру? Такое пространство может быть бесконечно близким, но тем не менее незаметным и недосягаемым для наших органов чувств, подобно тому, как две плоскости способны приближаться друг к другу на невообразимо малое расстояние и оставаться при этом отдельными, непересекающимися плоскостями.

Иной Мир не был полностью недосягаем. Шнайдер говорил о проникновении в него. Мысль сама по себе фантастическая, но необходимая для целей исследования. Старик подразумевал – нет, прямо утверждал, что суть вопроса зависит от того, куда направлено внимание ума.