Олег Дивов - Лучший экипаж Солнечной

Романтики в космической войне не оказалось ни на грош. Ничего общего с земными реалиями тоже. И удовольствие от победы страдало излишней абстрактностью. Но со временем его выдумали люди. Каждый находил для себя в безумных гонках среди тьмы что-то особенное, свое. И каждый знал, что, если после боя не хлопнешь одобрительно коллегу по плечу, в следующий раз он может сплоховать. Из этого взаимного одобрения, постоянного внимания к успехам других и выросли взаимоотношения в экипажах. Своеобразные, но очень подчеркнуто теплые, почти родственные. Возможно, поэтому среди астронавтов не было семейных пар, а сексуальным контактам, возникавшим на отдыхе внизу, никто не придавал особого значения. Навигаторы, «пушкари», техники, проводящие большую часть времени в иллюзорном мире полетов меж планетами, занимались самообманом. Они вынужденно убеждали себя в том, что их постоянная игра со смертью и есть настоящая жизнь. В противном случае они бы слишком часто ошибались и пренебрегали опасностью.

Но поверить в то, что неуклюжее барахтанье внизу – это-то как раз жизнь реальная, могли немногие из них. Тем более что в последние годы, особенно после неудачной уже по замыслу второй марсианской кампании, Земля отвернулась от своих верных солдат.

Рашен помотал головой, отгоняя тяжелые мысли, вздохнул, и бормотание за спиной тут же прекратилось. Эссекс и Боровский синхронно подались вперед, пытаясь заглянуть адмиралу в лицо. Им все еще было немного боязно – а не передумает ли Рашен командовать.

Катер изящно подрулил к борту «Гордона» и повел тупым носом, выцеливая причальную мишень.

– Все уже здесь? – спросил Рашен.

– Здесь, – кивнул Эссекс. – В малом конференц-зале.

– Там же экран маленький, – упрекнул его Рашен.

– Зато уютно.

Рашен недовольно цыкнул зубом, но тут вспомнил, что у начальника штаба агорафобия, и решил его лишний раз не обижать.

– Все будет нормально, Фил, – сказал он. – Не мандражируй.

– Это ты себя убеждаешь? – ляпнул Эссекс. Боровский ткнул его локтем в бок и состроил жуткую гримасу.

– Ерунда, – сказал Рашен. – В чем мне себя убеждать? Наоборот, у нас впереди самое интересное… Просто море веселья.

– Да? – искренне удивился такому выводу Эссекс.

– Разумеется. А тебе, Фил, разве не надоело, как мы до сих пор воевали?

– А как мы воевали? – Эссекс озадаченно посмотрел на Боровского.

– Мы же теперь не армия, – объяснил Рашен. – Мы самая что ни на есть пиратская эскадра. Хотя бы на ближайшее время. Пока не докажем, что мы нужны Земле.

– И что? – осторожно спросил Эссекс. Он давно уже понял, что в непринужденной беседе с русским проще спросить, чем самому догадаться. Очень уж у Рашена бывали неожиданные концепции.

– А то, что корсарам положено быть поддатыми и расслабленными. Знаешь, сколько у нас выпивки? Сейчас все совещание так надерется… Не сразу, конечно, а когда решим, как дальше жить. По поллитра на рыло! Мозер расстарался. Кстати, сволочь ты, капитан.

– За что?! – возмутился Мозер, не поворачивая головы. Он сейчас аккуратно подводил катер к шлюзу.

– Я же сказал тебе – все не отбирать!

– Обижаете, сэр. У них две канистры было. Они сами мне тут же одну и вручили. Сказали, если надо, еще сделают.

– Ты узнал, где у них аппарат? – тут же поинтересовался Боровский.

– Ой, это безнадежно! – рассмеялся Эссекс. – Все самогонные аппараты на судах – изделия двойного назначения. У меня на «Роканноне» доктор выгонял почти настоящий спирт через искусственную почку. На десантниках бражку настаивают в системах промывки оптики. Там бачок на десять литров и такие гнутые патрубки…

– Это ты что-то загнул, – не поверил Боровский.

– В бронетранспортерах! – объяснил Эссекс. – Эх ты, а еще туда же – боевая часть…

– Да я этих десантников в жизни не видел, – пошел на попятный старпом. – И вообще…

– У Абрама, по-моему, в унитазе что-то такое было, – неожиданно упавшим голосом произнес Рашен.

Все затихли. Скаут Файна до сих пор не подал голоса.

Катер без малейшего сотрясения прилип к шлюзу.

– Ювелирная стыковка, – заметил Мозер. – Даже самому приятно. Господин адмирал, давление уравнено. Открываю люки.

– Ты хорошо водишь малотоннажники, – сказал Рашен печально. – Но Абрам – еще лучше.

– Я помню, Oleg Igorevich, – кивнул Мозер. – Вы не спешите с выводами. Старина Эйб не даст себя угробить. Ни чужим, ни нашим.

– Да, наши-то пострашнее чужих будут, – усмехнулся Эссекс, вставая. – Ну, Алекс, пошли?