Александр Тихонов: Пленник Монолита

Лишь нож, загнанный мной по самую рукоять в грудь мародёра, отличал его от куска свежего мяса.

Я вновь пошевелился, ощупывая пробитый бронежилет. А чего я ожидал? Винторез с лёгкостью пробивает экзоскелет Монолитовцев, сбивает вертолёты и валит с ног псевдогигантов, а бронежилеты пробивает навылет с расстояния в полтора километра.

Я вновь прокрутил в голове диалог Шрама со своими людьми, и переключил внимание на ужинавшего пса. Видимо до меня псу не было дела, пока перед носом лежала гора мяса. А что будет, когда он доест Комара, или ему просто надоест холодное мясо? Разумеется, он переключится на меня.

Не успел я обдумать эту мысль, как пёс поднял глаза, и встретился со мной взглядом. Внутри у меня всё похолодело, когда, приминая сухую траву, пёс переместился чуть вправо, готовясь к прыжку.

Говорят, когда человек находится в шаге от погибели, вся жизнь проходит у него перед глазами. Ничего подобного. Я видел лишь холодный взгляд пса. Только теперь я понял тех пьянчуг из бара. Не каждый выдержит, увидев сто килограммов живой смерти в метре от себя… Пёс остановился, смерив меня взглядом. А ведь о нём Артур говорил просто — маленькая зверушка. Каковы же тогда остальные?…

С клыков мутанта закапала загустевшая кровь. Он вновь подался вперёд и прыгнул. Одновременно с ним я собрал все силы в кулак и последним рывком достиг ножа, вонзённого в останки Комара. Я перекатился на спину, и выставил нож перед собой. В этот момент гигантская туша чернобыльского пса обрушилась на меня, будто могильная плита.

Я попытался высвободить руку с ножом для удара, но пёс зарычал, открывая гигантскую пасть. Вот и всё. — Подумал я, закрывая глаза, но внезапно туша монстра обмякла, и я увидел, как по животу чудовища расплывается кровавое пятно. Вдалеке что-то щёлкнуло, и мутанта вновь передёрнуло. Это стреляли из «Вала».

Я освободил правую руку, сжимавшую нож, и дважды ударил умирающее создание. Пёс заскулил, дёргаясь в конвульсиях, и, наконец, навсегда закрыл налитые кровью глаза.

— Этот не считается… — Услышал я чей-то голос.

— Как это не считается?

— А вот так…

Сталкер осёкся, удивлённо тыча пальцем в сторону лежащего человека с ножом.

Я оглядел незнакомцев. Тот, что первым меня заметил, и теперь с удивлением разглядывал, был невысокого роста, с аккуратной бородкой. На плече сталкера висел автомат «вал». Второй нёс с собой «М16». Он был высокий, и настолько худой, что напоминал высушенную мумию.

— Лич. — Проговорил бородач. — Доставай «серп». Этот ещё живой.

Худощавый Лич покопался в рюкзаке, и протянул товарищу маленький светящийся камень. Без лишних слов бородач отобрал у меня нож, отбросил подальше мёртвого псевдопса и начал расстёгивать пробитый пулями бронежилет.

— Говорил же я тебе, Лич, этот пёс не считается. — Проговорил бородач, и, обращаясь ко мне, добавил:

— Задержи дыхание, парень.

Я послушно сделал глубокий вдох и задержал дыхание. Сталкер поднёс к моей груди светящийся камень, и резко ударил об него ножом. Внутри камня что-то вспыхнуло, и свечение прекратилось.

— Можешь дышать. — Проговорил бородач, откидывая камень в сторону. — Наверное, есть хочешь?

Я кивнул.

— Тогда присоединяйся к обеду. — Проговорил он, расстилая возле одинокой ели плащ-палатку, и составляя на неё банки с консервами.

Я приподнялся, и, о чудо, боль отступила. Потрогал рукой окровавленную футболку, я вместо привычной булькающей массы нашарил аккуратный шрам.

— Удивлён? — Бородач улыбнулся.

Я опять кивнул.

— Мы этот артефакт надыбали на Ростке. Лечит он всё подряд, разве что покойников не воскрешает. Щас зарядится от вон той аномалии. — Он указал на небольшой холмик около камня. — И снова начнёт всех лечить.

Мы сели за импровизированный стол.

— Спасибо, что помог. — Проговорил я, отправляя в рот кусок хлеба. — Умер бы я здесь.

— Я — Медведь. — Улыбнулся бородач. Как нам тебя называть?

— Спам. — Я покончил с очередным куском хлеба, и теперь жадно глотал какие-то консервы. — Меня Артур так назвал.

— Знаем такого. — Протянул заунывным голосом Лич, не выпуская из рук автомат.

— Не нравится мне здесь, Медведь. Нельзя на открытой местности на долго привалы сооружать, ты ведь правила знаешь…

— Успокойся. — Перебил его Медведь. — Мы тут на долго не задержимся.

Он повернулся ко мне, и проговорил, доедая свою порцию консервов:

— И чего тебя сюда занесло? Получше места не нашел? Шарился бы себе в лагере новичков.