Роман Васин - Кровь артефакта

Услышав за спиной сдавленный стон, я быстро оглянулся. Бойница Гвоздя была пуста, а он лежал на полу и не шевелился. Мёртв? Интересно шальная пуля, или включился в работу снайпер? Но отвлекаться на расспросы и даже мысли времени не было. Я вновь повернулся к винтовке и открыл огонь. В голове появился шум и я сперва подумал, что это вновь результат небольшой контузии, вернувшейся от немыслимого грохота стреляющего оружия, но шум нарастал, и вскоре я начал различать звук пропеллеров вертолёта.

Вертушки долетели до нас как раз тогда, когда ни одного заряженного магазина к «винторезу» у меня не осталось и я, отбросив его в сторону, стрелял из пистолета.

От близких разрывов вновь затрясся наш бункер. Я сел на пол спиной к амбразуре и закрыл голову руками. Не хотелось после столь удачного избавления от практически неминуемой смерти погибнуть от случайных осколков. Снаружи по-прежнему раздавался грохот взрывов, пулемётные очереди вперемешку со всё реже раздававшимися автоматными и крики раненых и умирающих. А я сидел посреди этого грохота, смотрел на сидевшую, напротив, в такой же позе Соньку и улыбался, как блаженный. Она, почувствовав мой взгляд, подняла голову, увидела мою улыбку и тоже улыбнулась.

Мы пережили этот страшный день.

Вертушки улетели минут через десять, опустошив весь свой боезапас и разнеся бывшую военную базу по камушку. Воцарилась звенящая тишина, постепенно привыкая к которой, я всё же начал различать различные звуки. Вот слух вычленил, как за бетонными стенами бункера что-то горит и потрескивает, как там же кто-то стонет, иногда переходя на крик. Затем я уловил какое-то шуршание внутри бункера и перевёл взгляд на звук. Костыль сидел около тела Гвоздя и обшаривал его.

Нет, я в этом месте оставаться решительно не собирался.

— Сонька, уходим. — Категорично заявил я и полез в рюкзак за патронами. Когда я достал коробку пистолетных и коробку патронов для «винтореза» и поднял голову, ко мне тихонько шёл Костыль и в руке у него был пистолет Гвоздя.

Я чуть не засмеялся такой наивности мародёра. Он думает, что я его не вижу. Затем моя весёлость пошла на убыль, когда я вспомнил, что у него в руке пистолет, а моё оружие до сих пор не заряжено, и зарядить я его не успею при всём желании.

С противоположной стороны бункера раздался характерный щелчок затвора и резкий окрик Соньки.

— Без глупостей.

Костыль осторожно обернулся, убедился, что это относится к нему, и так же осторожно положил пистолет на пол. Я быстро перезарядил оба оружия, засунул пистолет обратно за спину, закинул на плечё рюкзак и далеко обходя стоявшего столбом Костыля подошёл к двери и через силу разогнув железный прут, отворил массивную дверь.

Быстро остывшая без солнца Зона дохнула мне в лицо осенней вечерней влагой, принеся в довесок, запах горелой резины и мяса. Меня передёрнуло от отвращения. Наступившая темнота должна была скрыть эту мешанину мёртвых тел и бетонных обломков, но только не от меня. Я невольно огляделся, свыкаясь с этой страшной картиной, затем развернулся и, наставив на Костыля «винторез», махнул Соньке рукой.

Она, так же как и я, стороной обошла мародёра и вышла наружу.

— Парни, вы идёте? — На прощанье крикнул я в темноту. — Или решили с ним остаться?

— Ох, был бы Гвоздь жив… — Сквозь зубы прошипел Костыль.

Парни пулей вылетели из бункера, видимо, наконец, сообразив, с кем их свела судьба.

Я закрыл тяжёлую дверь и мы, осторожно пробираясь через мёртвые тела и воронки, направились к выходу из этой теперь уже в прямом смысле мёртвой базы. Пока мы не зашли за угол казармы, я шёл полубоком, не выпуская из вида амбразуры бункера. Один раз даже различил мелькнувшее в неё лицо Костыля. Но стрелять он не стал, видимо боясь, что не попадёт в нас в темноте наступившей ночи, и мы вернёмся, чтобы убить его. Благоразумие всё же одержало верх над жаждой наживы.

Мы вчетвером вышли за ворота и остановились.

— Куда теперь? — Спросила меня Сонька. — Я не хочу ночью по Зоне шариться.

Оба сталкера тоже смотрели на меня, видимо приняв меня за лидера. Лестно конечно, но не хочу я ещё и за них отвечать. Впрочем, эту ночь можно и вчетвером скоротать, тем более что раненному прямо на глазах становилось хуже.

— Я когда был на вышке, видел в километре отсюда две нефтяные ёмкости. — Решил я. — Надо добраться до них. Там наверху и переночуем.

На Зону опустилась ночная мгла. Я это видел по тому, как передвигаются Шмель и Провод. Почти на ощупь, как слепые котята, а вот Сонька вопреки логике двигалась более чем уверенно. Это было странно. Опять же в бункере она вела себя так, как будто видела все, так же как и я. Я начал подозревать, что с ней случилось то же, что и со мной, не смотря на то, что артефакт мы давно выкинули. Перестраивая свой небольшой отряд в цепочку, я, как бы случайно, заглянул ей в глаза. Так и оказалось, на меня глянули два полувертикальных зрачка. Ничего спрашивать я не стал, будет ещё время, когда сплавим домой этих сталкеров, а пока я шёл впереди, время от времени кидая камушек в подозрительные места. Позади меня шёл Шмель, поддерживающий теряющего силы Провода, а замыкала нашу процессию Сонька, держащая свою верную СВУ наизготовку.