Клиффорд Саймак - Могильник

— Про чудовищ, например? — справился я.

— Не понимаю.

— Ты как-то упомянул чудовищ и сказал, что волков использовали для борьбы с ними. Ты заинтриговал меня.

— Это было очень давно.

— Но было же.

— Да.

— Наверное, генетические выродки…

— Слово, которое ты употребил…

— Послушай, — перебил я, — когда-то Земля представляла собой радиоактивное пекло. Многие формы жизни исчезли. А у тех, кто выжил, должен был измениться генетический код.

— Не знаю, — сказал он.

Так я тебе и поверил, усмехнулся я мысленно. И тут у меня мелькнуло подозрение, что он потому разыгрывает из себя незнайку, что сам является одним из генетических выродков и прекрасно об этом осведомлен. Интересно, как я не сообразил раньше?

— Зачем Кладбищу было возиться с ними? — продолжал я допрос. — Зачем было изготавливать волков для охоты на них? Правильно? Ведь волки предназначались именно для охоты?

— Да, — кивнул Душелюб. — Волков были тысячи и тысячи. Они собирались в огромные стаи и были запрограммированы на охоту за чудовищами.

— Не за людьми, — уточнил я, — только за чудовищами?

— Совершенно верно. Только за чудовищами.

— Наверное, иногда они ошибались и нападали на людей. Не так-то просто запрограммировать робота на охоту только за чудовищами.

— Да, ошибки бывали, — признался Душелюб.

— По-моему, — заметила Синтия горько, — Кладбище из-за них не убивалось. Подумаешь, несчастный случай!

— Не могу знать, — сказал Душелюб.

— Чего я не понимаю, — проговорила Синтия, — так это того, зачем им понадобилось отлавливать чудовищ. Вряд ли их было слишком много.

— Нет, их в самом деле было слишком много.

— Ладно, пускай. Ну и что из того?

— Думается, — сказал Душелюб, — причина здесь в паломниках. Едва Кладбище встало на ноги, его чиновники осознали, что организация паломничеств принесет им немалую прибыль. А всякие чудища могли напугать паломников до смерти. Вернувшись домой, паломники рассказали бы о том, что им пришлось пережить, и количество желающих посетить Землю наверняка значительно снизилось бы.

— Чудесно! — воскликнула Синтия. — Геноцид, да и только. Чудовищ, должно быть, начисто стерли с лица планеты.

— Да, — согласился Душелюб, — от них постарались избавиться.

— Но некоторые уцелели, — прибавил я, — и время от времени попадаются на глаза.

Он смерил меня взглядом, и я пожалел о словах, что сорвались у меня с языка. И что мне неймется? Мы ведь полностью зависим от Дущелюба, а я донимаю его дурацкими намеками!

Оборвав разговор, я принялся энергично пережевывать мясо. Оно частично утратило первоначальную жесткость и приобрело горьковатый вкус; голод оно не утоляло, но по крайней мере приятно было ощущать, что во рту что-то есть.

Мы с Синтией молча жевали; Душелюб, казалось, погрузился в размышления.

Я повернулся к Синтии.

— Как вы себя чувствуете?

— Отлично, — ответила она язвительно.

— Извините меня, — попросил я. — Я вовсе не предполагал, что все так обернется,

— Ну конечно, — подхватила она, — вы воображали себе увеселительную прогулку по романтическим местам! Начитались книжек, навыдумывали невесть…

— Я прилетел сюда сочинять композицию, — перебил я, — а не играть в кошки-мышки с гранатометчиками, кладбищенскими ворами и стаей механических волков!

— И вините во всем меня, да?! Если бы я не увязалась за вами, если бы я не напросилась…

— Ничего подобного, — возразил я. — Мне это и в голову не приходило.

— Разумеется, вы всего лишь выполняли просьбу милашки Торни…

— Прекратите! — рявкнул я. Мое терпение истощилось. — Какая муха вас укусила?

Прежде чем Синтия успела открыть рот, Душелюб поднялся.

— Пора, — объявил он. — Вы поели и отдохнули, и теперь мы можем продолжить путь.

Ветер стал холоднее и задул резкими порывами. Когда мы выбрались из расселины на гребень холма, он обрушился на нас и швырнул нам в лицо первые капли приближающегося дождя.

Мы побрели навстречу дождю. Его отвесная стена преградила нам дорогу и толкнула обратно. Душелюб продвигался вперед, не обращая на дождь никакого внимания. Роба его, как ни терзал ее ветер, оставалась неподвижной и ни разу даже не шелохнулась. Удивительное, доложу я вам, было зрелище!

Я хотел было поделиться своим наблюдением с Синтией и окликнул ее, но налетевший шквал заставил меня поперхнуться собственным криком.

Деревья в распадке клонились к земле и стонали под напором вихря. Птицы беспомощно размахивали крыльями, будучи не в силах противостоять мощи ветра. При взгляде на тучи почему-то возникало впечатление, что они опускаются все ниже и ниже.