Гордон Диксон: Дикий Волк

– Насколько я понимаю, вы не сказали об этом вашем решении в течение всего периода обучения, – сказал Хейнман, все еще сидящий, откинувшись на спинку кресла.

– Нет, – ответил Джим. – Если бы я сказал им об этом на ранних стадиях моего обучения, когда меня еще можно было заменить, меня безусловно заменили бы.

Слева от себя Джим услышал отчаянный шепот Уилкоксина.

– Ну, конечно, – очень вежливо сказал Хейнман, – продолжайте, м-р Кейл.

– Соответственно, – продолжал Джим, – когда я прибыл на Тронный Мир, я обнаружил, что отстаивать интересы Земли я смогу, если только сумею войти в окружение Императора. Император был сумасшедшим, и его брат Галиан долго интриговал, чтобы стать его советником, вместо другого человека, дяди Императора Вотана, который фактически правил Империей. План Галиана заключался в том, чтобы убить Вотана и Старкиенов, которые были преданы Императору. Затем Галиан без труда занял бы место Вотана и держал контроль над Тронным Миром и Империей, а затем создал бы новых Старкиенов, преданных не Императору, а ему самому. Ведь Старкиены, по существу, есть специально выведенные люди, созданные методами генного контроля и веками ограничения рождаемости. Но Галиан знал, что сможет вывести новую породу таких воинов и телохранителей в течение двух или трех поколений, при условии, что у него будет хороший сырьевой материал. А этот сырьевой материал он собирался брать отсюда – с Земли.

Он остановился и взглянул на членов Комиссии, сидящих за длинным столом.

Прошло несколько секунд, как Джим замолчал, прежде чем его последние слова дошли до сознания земной аудитории. А последовавшая затем реакция была похожа на эпизод театральной драмы. Председатель подскочил на кресле и выпрямился. Остальные члены Комиссии тоже повскакали со своих мест.

– Что это значит, м-р Кейл? – требовательно спросил Хейнман. – Вы обвиняете принца Галиана – ведь это тот, которого вы убили – в том, что он хотел нас генетически изменить в своих целях и превратить в своего рода тупых и примитивных телохранителей?

– Я его не обвиняю, – Джим был абсолютно спокоен. – Я просто констатирую факт – признанный факт намерений Галиана. Этот факт он сам высказал мне. Он планировал сделать именно то, что я сказал сейчас. Я не думаю, что вы все это поймете, – впервые за всю его речь в голосе Джима послышалась ирония, – но эта его мысль сама по себе не показалась бы такой ужасной остальным Высокородным Тронного мира. Ведь, в конце концов, низшие расы колониальных миров всегда были слугами Высокородных. А мы даже не так важны, как они. Мы – Дикие Волки для них, дикие мужчины и женщины, живущие за пределами их цивилизованной Империи.

Хейнман откинулся на спинку кресла и повернулся к губернатору Альфы Центавра, что-то шепча ему на ухо. Джим сидел молча, пока их беседа не кончилась. Затем Хейнман опять повернулся к Джиму и наклонился вперед.

– Немного раньше, – сказал Хейнман, – вы говорили нам, что Высокородные на Тронном мире – высшие существа. Как вы можете сочетать тот факт с этими нечеловеческими планами, которые вы приписываете принцу Галиану? Не говоря уже о том, что согласно вашему утверждению, он планировал убить своего дядю и властвовать вместо Императора? Если Высокородные именно такие люди, о которых вы нам говорите, – а в этом с вами согласен даже губернатор Альфы Центавра, – то принц Галиан человек слишком цивилизованный, чтобы строить такие варварские и убийственные планы.

Джим рассмеялся.

– Я все-таки не думаю, что вы и члены Комиссии понимаете социальные отношения между Высокородными и людьми на колониальных мирах – или нами, – сказал он. – План Галиана против Императора был вершиной преступления в глазах любого Высокородного, например Словиэля. Но его планы в отношении нас вовсе не были бесчеловечными – опять-таки с точки зрения Высокородного. Более того, любой Высокородный счел бы нас счастливыми, так как мы удосужились привлечь внимание Галиана. И сделав нас Старкиенами, они избавили бы нас от болезней, и мы стали бы более здоровой расой, счастливой и объединенной. Точно так же, как здоровы, счастливы и объединены Старкиены Императора. Несомненное благо для нас, по мнению Высокородных.

Хейнман вновь стал о чем-то шептаться с губернатором. Но на этот раз после окончания беседы оба они выглядели расстроенными и не вполне удовлетворенными.

– Не хотите ли вы сказать нам, м-р Кейл, – сказал Хейнман (и впервые за весь допрос тон его голоса явно давал понять, что он требует честного ответа, в котором он сам заинтересован), что все действия, произведенные вами на Тронном Мире, шли не только на благо Императора, но и на благо всем людям Земли?