Людмила Макарова - Близкие звезды

– Что? – откликнулся Стрэйк, не отрывая взгляд от карточного веера.

– Через час рапорт в СКБ.

– И что?

– Отвлекись! Вот что.

Первый пилот поднял на него ясные глаза.

– Капитан, ради бога, не порть вечер. Скажешь, что я был с Геттом. Кейт смоделирует голоса…

– Кейт?

– Опять, – вздохнул Фил, – опять нам с бортинженером все бортовые самописцы разбирать!

– Рэд, я лично объясню техникам, что врать на случай инспекции, – заявил Блохин, появившись на пороге с пирогом и бутербродами. Карты не выдержали столь сильной конкуренции и были поспешно сметены со стола. Капитан выпил еще, уже вместе со всеми, вместо закуски стрельнул у Кейта пару сигарет и направился к выходу.

– Эй, – окликнул его Джери, – поесть забыл!

– Потом, – отмахнулся Гардон.

– Рэд, – поддержал Стрэйка штурман, – ты сейчас должен безупречно выглядеть и хорошо говорить, иначе все наши подлоги… Сам понимаешь.

– Наплевать! – отрезал капитан в дверях. Створки сомкнулись.

– В поиске как-то три модуля угрохали, – негромко сказал Эдвард, обращаясь больше к Стрэйку, чем ко всем остальным. – Рэд отстегнул Дорварду, Лари с Новаком в госпиталь отправил с глаз долой – и все! – Он взялся за бутылку. – Что это с ним сегодня? Как подменили!

– Ничего, – ответил Блохин, – выспится – разморозится. Ты спиртным не увлекайся…

И у Джоя снова появилось ощущение, что Блохин лучше, чем кто-либо понимает Гардона.

В отличие от капитана, Блохин был баловнем судьбы от начала и до конца. Его отец занимал довольно высокий пост в правительстве Аналога-2 и обеспечил сыну исключительно счастливое детство. Увлечения Виктора Евгеньевича не поддавались подсчету. По окончании школы он вдруг возжелал стать врачом. Вырвавшись из-под родительской опеки, гарантировавшей ему учебу в любом самом престижном вузе, Виктор сбежал с родной планеты на Аналог-3.

Пока семья пребывала в шоке, Блохин научился профессионально оказывать первую помощь, стал студентом медицинского факультета, бросил его, получив фельдшерский диплом и чуть не женился на хорошенькой медсестричке. Та оказалась девочкой ушлой, быстренько разнюхала, кто родители ее избранника и проходу ему не давала.

Тут-то Виктор и осознал, что не сможет отдать медицине весь свой творческий потенциал. Он вернулся на Аналог-2, поступил в Академию космических технологий и с успехом ее закончил без какой-либо поддержки со стороны родственников, не одобривших выбор. А вот распределился в Службу спасения все-таки по протекции. Родители сочли это меньшим из зол, испугавшись, что их непутевого сына поманит романтика дальней разведки. Отец, проконтролировав назначение, пребывал в полной уверенности, что Блохин-младший останется в инженерной группе базы спасателей, а сын тут же написал рапорт о переводе в летное звено. Пилотажной практики у него тогда не было никакой, зато имелся на руках диплом о среднем медицинском образовании, который сыграл решающую роль. Шеф подумал и согласился.

Гардону исполнилось к этому времени двадцать шесть лет, Виктору – двадцать четыре. Разница в их поведении, мировоззрении и опыте работы по специальности не поддавалась описанию. Блохин – балагур и умница – сразу же стал всеобщим любимцем. Ироничный, немного замкнутый, а временами агрессивный Рэд являл собой почти полную его противоположность. Когда командор Пайнтер поставил их в пару на недельный рейд по бета-радиусу, никому и в голову не могла придти мысль о возможности дружеских отношений.

Однако в первую же ночь их призвала на помощь группа заблудившихся туристов, оказавшаяся на поверку бандой беглых преступников, которым понадобился звездолет. В Блохине было почти два метра роста, играла добрая сила, но убивать он не умел. И его космическая карьера наверняка бесславно закончилась бы в тот день, если бы Рэд не разрядил в главаря и его прихвостней бластер из НЗ. Остальных они побили и разоружили совместно с подоспевшим патрулем СКБ. После инцидента Гардон, на которого нахлынули военные воспоминания, ударился в жестокий запой. И Виктор трое суток нес вахту практически в одиночку, пока его недееспособный напарник валялся в каюте. Естественно, Пайнтер об этом не узнал, а в отношениях Виктора и Рэджинальда наметилось странное для командора потепление.

Конечно, Джой не мог знать этих подробностей. Но по мере того, как комсостав «Моники» превращался для него из полубогов в коллег, стажер стал лучше улавливать настроение команды в целом и капитана в частности.