Игорь Зябнев - Жизнь так коротка

В Лондоне создали Казначейство с большим штатом специалистов, которые следили за правильным расходованием государственных средств. Туда я передал значительную часть накопленных ранее драгоценных металлов. Всё это богатство тщательно взвесили и оприходовали.

Однако одну пятую часть сокровищ я заранее, за десять лет до реформы, спрятал в заброшенной каменоломне в тридцати километрах от Лондона. Золото и серебро в плотно закрытых железных ящиках перевезли туда несколько возчиков весьма преклонного возраста. Это происходило в течение двух месяцев, пока хранилище не заполнилось окончательно. Возчики, выполнив свою работу, так и не узнали, что именно они возили, поскольку я им сказал, что внутри ящиков находится сталь. Затем я сам заложил вход в хранилище досками, и вызванные мной четверо опять же очень немолодых каменщиков надёжно забетонировали вход. Через неделю после этого я приехал туда один и засыпал место работ землёй, в довершение посадив сверху два молодых деревца. Зачем я это делал, в то время и сам себе не мог объяснить, но чувствовал, что когда-нибудь этот клад мне очень пригодится.

…Реформа прошла более или менее гладко. Большинству рабочих новые монеты очень понравились, тем более что на их нынешний заработок можно было получить даже немного больше материальных благ, чем раньше. Конечно, в первое время имели место ошибки, накладки. Каким-то категориям рабочих пришлось подкорректировать выдаваемую зарплату в сторону повышения.

Естественно, появились и люди, недовольные нововведениями. Это были те самые лодыри, которые раньше считали себя умнее честных тружеников. Теперь им пришлось несладко, потому что в основном работы рассчитывались сдельно, и начальство платило только за фактически выполненную работу. Трудолюбивых же новая система поощряла работать ещё лучше. Вот и получилось, что заработная плата лентяев оказалась в два, а то и в три раза меньше, чем у прилежных рабочих. Прожить на такие деньги стало трудно. Поэтому большинство нерадивых работников в течение ближайших месяцев изменили своё отношение к труду, а остальные были вынуждены уходить с этой работы и пробовать себя в чём-то другом…

Вернувшись домой, я приказал слугам накрывать на стол. Мы поели с женой вместе, после чего я пошёл отдохнуть в библиотеку. Взяв со стеллажа «Сборник законов Англии», устроился в удобном кожаном кресле у окна. Я открыл книгу в начале раздела «Уголовный кодекс» и погрузился в чтение.

Практически сразу после введения денежного обращения появились случаи краж. Так, одна молодая женщина, которая работала в банке в Саутгемптоне, похитила пятьдесят тысяч рублей и скрылась, бросив квартиру и семью. Её нашли только через два года в Лондоне. Участились также кражи личного имущества у населения.

С этим явлением необходимо было бороться, и я в рекордно короткие сроки разработал положения Уголовного кодекса, направленные прежде всего на борьбу с воровством. За различные преступления, в зависимости от тяжести содеянного, предусматривались сроки лишения свободы от трёх месяцев – за незначительные впервые совершённые преступления, до двадцати лет – за особо крупные хищения и умышленные убийства.

Вскоре по всей стране построили здания полиции, в которых имелись камеры предварительного заключения, а также необходимое количество тюрем и колоний. Со временем открылись полицейские школы и академии, что позволило укомплектовать штаты полиции квалифицированными сотрудниками. Эти меры помогли уменьшить количество преступлений, совершаемых в стране.

Постепенно законы в уголовной сфере совершенствовались, и вскоре я ввёл полноценное судопроизводство, для чего были выделены специальные помещения и обучены судьи, прокурорские работники и адвокаты. Для сложных случаев, требующих длительного разбирательства, и там, где обвиняемым грозили большие сроки наказания, основали суды присяжных. Это свело к минимуму возможность судебных ошибок…

– Сергей Семёнович! К вам генерал Сурков! – нарушил моё одиночество секретарь, неожиданно появившись в дверном проёме.

– Проводите его в кабинет, – распорядился я, после чего поставил книгу на место и пошёл беседовать с генералом моей единственной дивизии. Поскольку дивизия была первой, я сразу, для поднятия престижа военной профессии, присвоил ей статус гвардейской. В парадной форме, верхом на великолепных лошадях, солдаты и офицеры в глазах населения выглядели неотразимо.