Игорь Зябнев - Жизнь так коротка

До вечера мы обошли весь город, побывали у животноводов и ремесленников. Затем вернулись в дом мэра, куда нам доставили ужин из ближайшей столовой. Мы ели при свечах, наслаждаясь жареной олениной, и беседовали на интересующие нас темы. Лишь поздней ночью легли спать.

Я пробыл в Ливерпуле ещё два дня, занимаясь рыбалкой и охотой, а потом той же дорогой отправился в Лондон, наказав Юрию писать чаще.

…Когда воспоминания, наконец, оставили меня, я обнаружил, что сижу за столом на втором этаже своего дома. За окном смеркалось. «Надо же, обед пропустил, – подумал я. – Нужно скорее идти в столовую, пока не закрылась».

…Стоя у окна, выходящего на площадь, я смотрел на редких прохожих, спешащих по своим делам. Двое детей, затеявших игру в догонялки, с высоты третьего этажа казались совсем маленькими. Из здания мэрии вышел грузный мужчина и направился в сторону моего дома. Немного понаблюдав за ним, я сел в удобное мягкое кресло и стал ждать своего посетителя.

Раздался лёгкий стук в дверь. Затем она слегка приоткрылась, и в образовавшуюся щель просунулась голова моего секретаря.

– Извините, Сергей Семёнович. Пришёл Александр Владимирович. Он хочет с вами поговорить.

– Просите дорогого гостя.

Через минуту дверь снова открылась, и на пороге появился мэр Лондона. Ранняя седина, посеребрившая его виски, ничуть не портила внешний вид этого человека.

– Здравствуйте, Сергей Семёнович!

– Здравствуйте, Александр Владимирович, – сказал я, вставая и крепко пожимая ему руку через большой письменный стол. – Присаживайтесь.

Он сел и некоторое время собирался с мыслями. У мэра непроизвольно дёрнулась левая щека, и я тут же отвёл взгляд от собеседника: с перекошенным лицом Александр Владимирович выглядел отталкивающе. Не знаю, где он «заработал» нервный тик, но это был, пожалуй, единственный недостаток этого человека. Именно поэтому я соглашался терпеть его присутствие – другого такого опытного и исполнительного чиновника у меня на примете пока не было. Наконец мэр откашлялся и произнёс, ещё раз дёрнув щекой:

– Прибыли три судна из Ливерпуля с овцами.

Я понял, что это только вступление к чему-то более важному, и вежливо поинтересовался:

– Сколько голов привезли?

– Свыше шестисот. Но дело собственно не в этом…

– Продолжайте, – сказал я, а сам подумал: «Гружёный корабль из Ливерпуля идёт сюда в среднем четверо суток».

Мэр наконец решился:

– При прокладке одного из канализационных коллекторов произошёл обвал грунта. Трое рабочих погибли.

– Та-ак. Ну, и чья в этом вина?

– Прораб говорит, что мастера. Тот недоглядел, правильно ли рабочие установили крепь.

– А что мастер?

– Признаёт свою вину и просит о снисхождении.

– Придётся снизойти. Переведите его в рабочие пожизненно. Пусть трудится на другом участке, где-нибудь на свежем воздухе. И вообще, Александр Владимирович, запомните: несправедливость не всегда связана с каким-нибудь действием; часто она состоит именно в бездействии, – я позволил себе процитировать Марка Аврелия, одного из своих любимых мыслителей, жившего в прежней истории. – У вас всё?

– Да, Сергей Семёнович, – почтительно склонил голову мэр.

– За прорабом этим приглядывайте, если в зоне его ответственности повторится что-нибудь подобное, доложите мне.

– Слушаюсь. Я могу идти?

– Да. Всего хорошего, Александр Владимирович.

– До свидания, Сергей Семёнович.

Мэр встал и вышел из кабинета, притворив за собой дверь. Мне вспомнилась история развития овцеводства в Англии. Давным-давно я отправил первый трёхмачтовый корабль в Средиземное море. Перед капитаном была поставлена нелёгкая задача: поймать и привезти как можно больше диких баранов.

Команда блестяще справилась с заданием. Прибыв к берегам будущей Турции, матросы спустили две шлюпки, и значительная часть экипажа высадилась на берег в полном вооружении: шлем, кольчуга, меч и лук. Экспедиция пробыла в горах почти месяц и доставила на борт корабля около трёх десятков овец и баранов. Два раза смельчакам пришлось вступать в стычки с местными племенами, которые были многочисленны, но плохо вооружены. Понеся большие потери, противник был вынужден отступить.

По моему приказу груз доставили сразу в Ливерпуль, а оттуда в Нортуич. Там на тщательно огороженном пастбище, к которому примыкала только что построенная каменная кошара, за овцами стали ухаживать несколько мужчин. Бараны сначала вели себя агрессивно, но через несколько поколений привыкли к людям. С ними проводили селекционную работу, и со временем их внешний вид существенно изменился. Теперь поголовье овец насчитывает свыше ста тысяч особей и продолжает расти. Их разводят в основном на естественных пастбищах в окрестностях Кембрийских гор.