Игорь Зябнев - Жизнь так коротка

В Лондоне существовало шестнадцать школ. Их посещали дети от восьми до четырнадцати лет. Им преподавали арифметику, основы геометрии, частично ботанику и зоологию, анатомию человека. Три раза в неделю проводились занятия по шахматам, а один день выделялся для проведения шахматных турниров. Заканчивая обучение, многие играли в силу второго разряда.

В Рагби всё обстояло так же, как и в Лондоне, только посёлок был в два раза меньше. Туда вела деревянная дорога, строительство которой закончили около ста двадцати лет назад, причём через две реки построили арочные мосты.

Из Рагби к месторождению железа проложили грунтовую дорогу, лишь отдельные её участки были сделаны из дерева. По ней ездили на работу поднаторевшие в своём деле местные кузнецы, которые научились не только ковать железо и сталь, но и отливать из них различные детали, например, ступицы для колёс.

Прошло уже довольно много времени с тех пор как закончили строить дорогу из Рагби к месторождению каменного угля. Её полностью вымостили камнем, и теперь добыча топлива постепенно увеличивалась.

В телегах, запряжённых парой лошадей, перевозили в Лондон железо, уголь и соль. Из Лондона в Рагби везли лишь солёную и копчёную рыбу. Всё остальное у северного соседа Лондона имелось в достаточном количестве. Возчики отправлялись в дорогу колонной. Поскольку путь занимал два дня, и приходилось ночевать здесь же возле дороги, мужчины были хорошо вооружены на случай нападения хищников. Не было редкостью, когда прямо перед колонной дорогу перебегали зайцы и лисы. Иногда в лесной чаще возчики замечали оленя или лося. Встречались также рысь и дикий кабан.

Заилившиеся участки дороги расчищала бригада рабочих из Лондона. В часто засоряющихся местах установили специальные бортики, а для стока воды предварительно прокладывались канавы, дно и стенки которых обшивались дубовыми досками. Поскольку почти вся дорога была сделана из дуба, я рассчитывал, что она прослужит долго. Тем более что для соединения досок изначально использовали медные гвозди и стальные скобы. Самородная медь часто встречалась прямо на поверхности почвы. В Лондоне хранился изрядный её запас, но я старался не расходовать медь понапрасну, зная, что в дальнейшем добывать её будет гораздо сложнее.

До сих пор помню восторженную реакцию соплеменников на появление первой телеги. Мы с тремя плотниками делали её в пустом сарае из-под сена втайне от других жителей посёлка. Я заранее изготовил упряжь и, когда телега была готова, колёса насажены на оси, а ступицы смазаны дёгтем, лично запряг пару самых спокойных кобыл.

Затем, проехав несколько раз вокруг сарая, чтобы посмотреть, как слушаются лошади, направил «экипаж» в сторону площади. Близился вечер, и на улицах было полно народа. Взрослые останавливались, удивлённо глядя на диковинную конструкцию, а дети гурьбой бежали следом.

Я важно восседал на козлах, в кузове сидели плотники, и так с триумфом мы въехали на площадь, где и остановились недалеко от костра. Люди окружили нас со всех сторон, к месту события собрался весь посёлок. Всем хотелось прикоснуться к телеге, особенно интересовались колёсами и упряжью. Поднялся невообразимый гвалт. Лошади, испугавшись шума, исходящего от толпы, нервно вздрагивали и ржали. Я поднял руку вверх и в постепенно наступившей тишине объявил:

– Начиная с завтрашнего дня, все желающие смогут прокатиться в порядке живой очереди. Взрослых прошу пока не беспокоиться, продолжать выполнять свою работу. А сейчас расступитесь, мне надо поставить лошадей в конюшню.

Утром я действительно прибыл на площадь. На козлах вместе со мной сидел один из конюхов. Этот человек прекрасно ладил с лошадьми, научился понимать их желания. Кому же, как не ему доверить управление экипажем?

Дети давно выстроились в очередь. Я разрешил сесть в телегу первым восьмерым желающим и повёз их кататься, отвечая на многочисленные вопросы детворы и попутно объясняя конюху, как управлять лошадьми. Весь маршрут занимал около трёхсот метров. На площади мы останавливались, высаживая пассажиров. Вместо них тут же садились другие. Постепенно я передал управление конюху, убедившись, что он всё делает правильно. Приказал ему в полдень поставить лошадей в конюшню, досуха их обтереть сеном и ни в коем случае сразу не поить, чтобы не заболели.

К этому времени у нас уже имелись лошади, ходившие под седлом, однако упряжь для телеги всё же отличалась от сбруи, предназначенной для верховой езды. Поэтому после обеда я стал учить конюхов правильно запрягать лошадей в повозку. Это было очень важно, иначе упряжь могла натереть кожу животным. Ближе к вечеру я убедился, что у мужчин дело пошло на лад, и со спокойной душой занялся другими делами.