Зиновий Юрьев: Часы без лружины (сборник)

Ваше королевское величество, смешно было бы мне попытаться сообщить вам какие-то новые факты, ибо король — сосредоточение всей мудрости и всего знания. Не сомневаюсь, что вы знали эти цитаты, ваше королевское величество, и я позволил себе привести их только для господ воров и их адвокатов, которые, увы, так слабы в истории. Да, ваше величество, они умеют незаметно залезть в квартиру, в беззащитные дома ваших кротких верноподданных, но они, очевидно, никогда не пытались залезть в библиотеку. Даже зайти в нее через дверь не пытались, ибо не за знанием они охотились, а за добычей.

Все новое всегда пугает. Страх перед новым, как пишет королевский историк Фариузи в своей книге «Страх как двигатель прогресса», был когда-то полезен, он заставлял наших бесконечно далеких предков спасаться всего, что было им незнакомо. Но мы ведь не дикари, нами правит мудрейший из мудрых монархов, и коль скоро он в своем всезнании даровал эшам компьютеры для облегчения различных вычислительных работ, преступно было бы усомниться в их пользе. Да, господа, преступно. Клянусь повелителем космоса, если бы мне в голову пришли такие сомнения, я бы сам явился к властям с просьбой бросить меня дракону. Целый эш, так сказать, ни одним кусочком не должен сомневаться в неизбывном знании его величества короля Цурри-Эша, в его мудрости. Пусть сомневаются сорок частей, остающиеся после встречи с драконом.

Итак, ваше королевское величество, я позволил себе напомнить тем невежественным и жадным эшам. что в своей корыстной слепоте осмелились побеспокоить своего верховного судью, что смешно и преступно бояться новых изобретений. Да, среди программистов встречаются нечестные эши, смешно было бы отрицать это. Но ведь нечестные эши, увы, попадаются и среди водителей экипажей, и среди астрономов, торговцев, наладчиков очистных сооружений. Но глупо было бы требовать запрещения экипажей, астрономии, торговли, очистных сооружений.

Ваше королевское величество, пятьдесят тысяч программистов Эша припадают к вашим стопам с покорнейшей просьбой защитить их от кампании злостного очернительства, кою затеяли руководители гильдии воров. Я кончил.

Почтительное ликование программистов было прервано Цурри-Эшем, который поднял руку и сказал:

— В своей безграничной мудрости и вечном стремлении к справедливости король Цурри-Эш Двести десятый, выполняющий сегодня функции верховного судьи, сообщает, что заслушал аргументы обеих сторон и повелевает следующее:

В срок не более двух обращений малого светила гильдия воров должна разработать предохранительные меры, которые затруднят или сделают невозможными кражи посредством нарушения работы компьютеров. В тот же срок гильдия программистов должна разработать электронные устройства, надежные и недорогие, которые затруднят или сделают невозможными кражи из карманов, сумочек, портфелей, чемоданов, шкафов, сейфов и так далее.

Приспособления и устройства будут испытаны перед королевским судом ровно через два оборота малого светила. В случае, если таковые устройства представлены в срок не будут или окажутся малоэффективными, руководство той или иной гильдии будет отправлено на необитаемый остров или к дракону.

Следует заметить, что чрезмерно легкая жизнь способствует вырождению. Так, например, чрезмерно обильные урожаи холи в наших лесах привели к бесконтрольному размножению зарипов, в результате чего среди них, наблюдаются болезни, в том числе легкомыслие, бесплодие и ожирение.

Его королевское величество и верховный судья Цурри-Эш Двести десятый не хотел бы, чтобы подобные несчастья обрушились на гильдию воров и программистов. Поэтому жизнь их должна быть более суровой.

Когда мы остались одни, Цурри-Эш с наслаждением начал чесать себе спину средней рукой, которая у эшей длиннее и гибче двух боковых.

— Представляете, Саша, все заседание умирал от желания почесаться. А нельзя. Королевское достоинство не позволяет. Как вы говорили… ага, ноблес оближ. Так вот и лишаешь себя простых радостей во имя королевского долга. Мало того, что почесаться публично не моги, приходится все время следить и за объективностью. А то так и подмывало крикнуть: все к дракону, сейчас же, шагом ма-арш!

Король жалобно вздохнул, еще раз поскреб спину всеми растопыренными семью пальцами средней руки и сказал:

— А вы говорите «самодержец»! Какой, к дракону, самодержец, когда почесаться всласть нельзя. Ах, Саша, Саша, земной мой друг, не ценят нас, монархов, не ценят. Вот вы недавно мне говорили, что таких архаических формаций, как на Эше, почти и не осталось в изученной вселенной. Верю, верю. Монархия, Саша, эта жуткая штука. Хлопот что с компьютерами, что без них — полон рот. Ни днем покоя, ни ночью сна. И прав, прав тысячекратно был мой родитель незабвенный, когда учил меня, что мы, короли, сидим на вулкане. Спасибо ему, так всыпал мне по мягкому моему детскому седалищу, что сделал его необыкновенно чувствительным. А ведь для хорошего профессионального короля, друг мой, не голова важна, а седалище. Такое оно должно быть чувствительное, чтобы улавливать малейшие колебания трона, чтобы заранее чувствовать изменения в вулкане. Я как-то раз был в хорошем настроении, уж и не помню отчего, призвал королевских сейсмологов и говорю им: «Господа, предлагаю вам соревнование. Вы устанавливаете самые чувствительные свои сейсмографы, а я просто сажусь на трон. Где-нибудь, ну, скажем, в сотне куней от дворца кто-нибудь топнет ногой. Посмотрим, кто из нас сумеет уловить колебания почвы». И что вы думаете, Саша? Я выиграл. Вот так-то. Нас, монархов, не просто любить нужно, жалеть нас нужно. А я сколь себя помню, ни разу не слышал: ваше королевское величество, бедненький мой, как же вас жаль, всемогущего! Бесчувственные твари эти эши, только о себе и думают. Ну что, устали?