Александр Руджа - Переводчик (СИ)

— Сожжем их очистительным пламенем аннигиляции! — захохотал Томас. — Примерно половину. У остальных скупим все их запасы урана по дешевке. А еще лучше — ванадий или кориум.

— На самом деле нет. — Марта оценивающе поглядела на бойца. Боевые химикаты на время превращали его чувство юмора в едко пахнущий кисель. — Просто придется маневрировать.

Часы пролетели незаметно. Планета внизу не подавала никаких признаков жизни, хотя безусловно ими располагала. Единственным ярким событием стало появление на борту переводчика — Земля все-таки сумела провесить телепортационную трассу прямо на борт, что требовало немалого мастерства, точности и… ну, конечно, денег.

Переводчик с виду выглядел самым обыкновенным человеком — высокий, но без «баскетбольности», плотный — без ощущения полноты, возраст — черт его знает, могло быть и двадцать пять, и сорок два. Спокойное, без единой эмоции лицо, темные бесстрастные глаза. Графитово-серый костюм сидел на нем как влитой, а вот галстука не было, переводчику галстук необязателен.

Он появился из ослепительно голубой вспышки чудовищно дорогого гипертоннеля, открытого прямо в рубку (у всех присутствующих от резкой смены давления заложило уши), секунду промедлил, а после чего вежливо, но равнодушно раскланялся со всеми присутствующими. Имени своего он не назвал, зрелищем величественной перевернутой чаши только что открытой планеты не заинтересовался, отрекомендовался просто — переводчик.

Леонард не сумел разобраться со своим к нему отношением. От человека буквально веяло загадкой, блестящей и твердой, но в чем именно она заключалась, определить было невозможно. К тому же у капитана крепко болела голова.

— Есть передача с планеты, — неожиданно сказала Марта на исходе второго часа. Все, кроме переводчика, встрепенулись и навострили чуткие уши. — Направленным лучом прямо на корпус. Неплохая точность.

— И что говорят? — пискнула Софи и тут же тихонько ойкнула, сообразив, что сморозила глупость.

— Наверняка интересуются нашим отношением к голубому периоду творчества Пикассо, — предположил Весельчак Томас заплетающимся языком. Боевые наркотики угнетали способность связно общаться. В бою это считалось необязательным и даже излишним. Но Томас был дьявольски упрям. — Передай им, Марта, что лично я — лично я — отношусь к нему безо всякого одобрения. Вот пусть как хотят.

— Передача, судя по всему, шифрованная, — сказала Марта, сидя в голо-очках и морщась от скорости предлагаемых компьютером интерпретаций. — Ну, или это какой-то совсем уж дивный язык. Да это и неважно, по большому счету.

— Верно, — подтвердил Леонард, усаживаясь в командирское кресло. — Главное — нас заметили и принялись отслеживать. Теперь можно не бояться, что мы по ошибке влепимся в какой-нибудь местный лайнер, или что по катеру долбанет ракета противобаллистической защиты. Можем спускаться, внизу нас, скорее всего, уже встретят.

— Несчастные случаи при посадке в подобных ситуациях составляют менее одного процента, — подал внезапно голос переводчик, уже забравшись в шлюпку, разгладив брюки и аккуратно поддернув рукава небесно-голубой рубашки. — Но в таком случае, конечно, о выживших можно уже не говорить, сплошной суп из металла и слабо прожаренного мяса.

Космонавты переглянулись.

— Добрый ты человек, переводчик, — выразил общее мнение Весельчак Томас. — А может, ты и не человек вовсе, а робот? Андроид последней модели, как в земных парках развлечений; говорят, их даже на молекулярном уровне не отличить от людей?

— Нет, — голос у переводчика был глубокий, поставленный, да и интонировал он мастерски, точно диктор программы новостей. Надо думать, не без причины, как-никак это его основной инструмент. — Не отличить. Но нет, я не робот.

— Но если бы ты был роботом, проинтр…про-ин-струк-тированным соответствующим образом, ты бы, зуб даю, ответил именно так?

Переводчик повернул голову и поглядел на Весельчака Томаса.

— В описанной вами гипотетической ситуации — вероятнее всего, да.

— Ха!

Леонард ругнулся про себя и перестал думать насчет видовой принадлежности переводчика. Болела голова, разбираться в издевательских хитросплетениях слов не было никакой возможности.

Минуту летели молча. Шлюпка опустилась уже совсем низко, сквозь невеликие вытянутые окна с толстыми стеклами был виден город, из которого исходил направленный сигнал — вероятнее всего, столица или административный центр. Широкие проспекты, забитые разномастным наземным транспортом, царапающие небо соборы, которые почтительно облетали флаеры и воздушные шхуны побольше, медные памятники неизвестным, но, вероятно, героическим всадникам, накрытые куполами силовых полей… Никакой это не двадцатый век, конечно, Марта ошиблась.