Левон Хачатурьянц - На астероиде (Прикл. науч.-фант. повесть— «Путь к Марсу» - 2)

— Если Марина разрешит, я сам тебе отвечу, — живо обернулся всем корпусом Семен, и командиру пришлось «приземлять» гостя в кресло. — Спасибо, Витя… Так вот, содержание фобии может быть чуждым, но частота нервного импульса, несущего страх и подавленность, всегда одна… Значит, если существует это, как ты говоришь, излучение, то оно наверняка воскрешает в душе каждого человека его собственные потери и печали. А у кого их нет?

— Убедил, — без особого удовольствия буркнул Панин. — Ну, дальше, Марина!

Знавшая обостренное самолюбие командира, она постаралась польстить:

— Кстати, шеф, ты зря спешишь объявить себя профаном. Излучение — это абсолютно точный термин; именно то, о чем я хотела сейчас говорить.

Вы, конечно, знаете, что олени во время пурги сбиваются в тесный круг. В центре круга всегда детеныши, молодняк. Как по-вашему, что объединяет оленей?

— Генетически закрепленный условный рефлекс.

— Правильно, но какая команда «включает» этот рефлекс?

— Ну… Я как-то не думал над этим… рев вожака, какое-нибудь его движение… Сама пурга, наконец!

— Возможно, и так. Но скорее все происходит иначе. Почему хранит такую строгую форму стая перелетных птиц? По какой команде мгновенно сворачивает и перестраивается миллионный косяк сельди? Все эти общие действия, где отдельное живое существо выступает в качестве блока большой, «сверхличностной» системы, вряд ли они были бы возможны без моментального обмена информацией…

— Спорно, но примем как рабочую гипотезу. Стало быть, по-твоему, и человек…

— Да, Сенечка, и он, родимый! И особенно здесь, в космосе.

— Вот тут я уже, с грехом пополам, кое-что понимаю, — радуясь тому, что наконец-то сможет полноценно поучаствовать в беседе «посвященных», заговорил командир. — Еще Уильям Росс Эшби сказал, что сложность системы можно характеризовать ее разнообразием. То есть чем сложнее эта сама система, тем больше у нее возможных состояний, вариантов поведения. А мозг, сами понимаете, машинка не из простых.

— Динамический слепок со Вселенной, по словам Дени Дидро, — откликнулся Семен, шутливо парируя ссылку на Эшби.

— Именно. Сейчас еще Гомера приплетем к нашим дрязгам! — не уступил Панин. — Итак, мозг… На Земле все для него привычно, условия работы более или менее постоянны. Значит, состояний уже не бесчисленное множество, есть наиболее вероятные, так? А здесь, в чертовой дыре, вероятность любого хода событий почти равная. Мозг волнуется. Неуютно человеку. Куда его космос легонько подтолкнет, туда он и зашагает… Хоть к самоубийству, хоть к полной беспечности.

— Позвольте, я продолжу? — нетерпеливо вмешалась Марина. — Хочется уже дойти до ясности, чтобы потом вместе найти лечение. Все верно, Виктор Сергеевич. И это расшатывание привычного мозгового состояния… оно ведь связано не только с необычностью космической среды!

— А с чем же еще?

Марина помедлила:

— Вы знаете, что у нашей «кольцевой волны» есть… вернее, были когда-то земные аналогии?

— Вот уж не предполагал! — сразу откликнулся Виктор Сергеевич.

Семен только повел бровями. Его рассеянный взгляд и небрежная поза начинали не в шутку сердить Стрижову. Что бы взять да выложить сразу карты! Пациенты мы ему, что ли?!

— Кликушество, например… Лет триста назад в забытой богом деревне внезапно падала баба на землю, начинала биться, выть дурным голосом… И, глядишь, в другой избе овладели хозяйкой «бесы», в третьей… Иной раз — есть и такие данные — за много километров перекидывалась эта болезнь, через леса, реки, захватывала целый край. А ситуация в малозаселенных районах тогда была в чем-то подобна здешней, астероидной. Изолированные друг от друга, замкнутые общины. Почти никаких новых впечатлений, особенно в холодное время. Монотонная, унылая жизнь.

— Ну, Марина, ты все-таки не заговаривайся! — сказал Панин, обиженный за предков. — Какая же у нас унылая жизнь?! Ничего себе…

— Извините, шеф, я не то хотела сказать… Просто и на редко заселенных просторах, и в космической пустыне мозгу недостает впечатлений. А ведь мозг-то наш, надо полагать, генетически рассчитан на переработку некоего определенного массива информации. Если ее нет — голод… Неустойчивое психическое равновесие. И тут, Виктор Сергеевич, приходит долгожданная пища — в виде излучения чужого психоза…