Дэвид Зинделл - Экстр

Церемония завершилась повторением обета послушания и символа веры. Этих слов Данло не произносил, но присоединился к остальным, когда Харра призвала всех помолиться о мире и совершить безмолвную медитацию. Проделав это, он снова оказался на молитвенном коврике у себя в комнате, снял шлем и подивился страшной силе религии, известной как эдеизм.

На следующий день после контактной церемонии Харра пригласила Данло позавтракать с ней в ее утренней комнате. Двое служителей с добрыми лицами — тоже, видимо, Харрины внуки — проводили его в эту красивую комнату, полную цветов и солнца. Харра, все еще в парадном кимоно, встретила его приветливой улыбкой. Они обменялись низкими поклонами, и она провела его к восточному окну, где был накрыт пластмассовый столик. Харра отпустила служителей, сказав, что желает остаться с Данло наедине. Они посмотрели на Данло как на опасного зверя вроде тигра, однако удалились. Данло выдвинул для Харры стул и сел сам.

— Мы любим эти утренние часы, — сказала она.

Данло посмотрел в окно на океан. Даже загрязнение среды не могло до конца испортить этот ясный день. Световая дорожка бежала по воде до самого восходящего солнца.

— Да, просто великолепно, — согласился он.

— Не хотите ли сока? — Харра учтиво дождалась утвердительного ответа и недрогнувшей рукой разлила по пластмассовым чашкам из пластмассового кувшина странный зеленый напиток.

Ее движения были точными, но плавными, как будто она наблюдала за собой со стороны и судила о своей фации — или ее отсутствии — по самым высоким меркам.

— Эти милые юноши оставили нас, — сказала она, — но нам ведь ничего не грозит, правда?

Данло, не совсем поняв, к кому относится это «мы» — к ним обоим или к ней одной как к Святой Иви, — улыбнулся и в свою очередь спросил:

— Разве может кто-то быть уверен, что ему ничего не грозит?

— Мы заметили, — улыбнулась в ответ Харра, — что вы ответили на мой вопрос вопросом.

— Прошу прощения, благословенная Иви.

— Благословенная Иви, — медленно повторила она. — Все дети Церкви обращаются ко мне «Святая Иви» или «Иви Харра», но «благословенная» мне тоже понравилось.

— Правда?

— Как же иначе? Вы говорите это от всего сердца, и ваши глаза поют. Вы можете обращаться ко мне так, если хотите, — но только когда мы одни.

— Значит, мы еще будем беседовать наедине, благословенная Иви?

— Почему бы и нет? Или вы и в самом деле так опасны, как утверждают некоторые мои советники?

— Кажется, и вы, благословенная Иви, любите отвечать вопросом на вопрос.

На это Харра тихо засмеялась и прикрыла глаза, прежде чем взять чашку с соком, как будто произнесла про себя короткую молитву.

— Да, возможно. Но мы заметили, что вы так и оставили без ответа наш первый вопрос.

— О том, опасен ли я?

— Да. Мы все желали бы это знать.

— Но зачем мне отвечать на это, благословенная Иви, если вы уже знаете ответ?

— Знаем?

— Да. С того момента, как мы встретились глазами в Храме мы сразу поверили друг другу.

— Не странно ли это? — кивнув, произнесла Харра. — Мы в самом деле поверили вам, но теперь нам следует решить, должны ли мы верить своему первоначальному чувству.

— Физической опасности я для вас не представляю.

— Мы тоже так думаем.

— Но я могу быть опасен для вашего общественного положения. Для вашего сана.

— Как хорошо вы понимаете то, чего наман понимать не должен!

— И еще я опасен для вашей веры. В этом Бертрам Джаспари был прав.

Харра отпила еще глоток и улыбнулась Данло.

— Мы тоже это почувствовали. Ваша вера очень отлична от нашей.

— Я, собственно, ни во что не верю. На вселенную надо смотреть с не защищенным верой разумом, правда?

— Это, возможно, самая опасная вера из всех, какие есть.

— Но это не совсем вера. Это отношение… к сути самой веры.

— О да — вы действительно человек опасный, — почти смеясь, сказала Харра. — Поэтому, возможно, мы и пригласили вас сюда.

— Чтобы испытать свою веру?

— Как хорошо вы все понимаете! И как хрупка должна быть вера, если она ломается при первом же испытании.

— Я не верю, что ваша вера может сломаться.

— Время покажет. — Тут Харра заметила, что Данло не притронулся к соку. Верховный Архитектор Вселенской Кибернетической Церкви прежде всего была бабушкой, которая заботилась о том, чтобы ее внуки хорошо ели. — Это сок тасиды, — сказала она. — Вам нравится?

— Да, очень, — сказал Данло, отпив глоток. Сок был терпкий и очень сладкий.