Клиффорд Саймак - Упасть замертво

Всем известно, что после посадки космического корабля на девственной планете проходит не менее недели, прежде чем первый представитель местной фауны решится покинуть свое убежище и выползет осмотреться. Но на этот раз…

Не успели мы открыть люк и спустить трап, как стадо куставров тут же сгрудилось вокруг корабля. Они стояли, плотно прижавшись один к другому, и выглядели неправдоподобно. Казалось, они покинули рисунки карикатуриста, допившегося до белой горячки, и, как часть его бреда, явились нам. Размерами они превосходили коров, но явно проигрывали последним в грациозности. Глядя на куставров можно было предположить, что форма их тел возникла в результате постоянных столкновений с каменной стеной.

Разноцветные пятна — фиолетовые, розовые, изумрудные и даже оранжевые — покрывали бугристые синие шкуры этих блаженных созданий. Оригинальная расцветка, которую не имеет ни одно уважающее себя существо. Суммарно пятна складывались в подобие шахматной доски, сшитой из лоскутов, хранившихся в сундуке старой сумасшедшей леди.

Если начистоту, не это было самым жутким…

Из их голов, туловищ и всех остальных частей тел тянулись вверх многочисленные побеги, создавая впечатление, что существа прячутся в зарослях молодого кустарника, вернее, неумехи пытаются прятаться. Довершали эту картину, делая ее совершенно безумной, фрукты и овощи — или то, что могло напоминать фрукты и овощи, — росшие на побегах.

Мы спустились по трапу на зеленую лужайку перед кораблем. Несколько минут прошли в молчании: мы разглядывали куставров, они — нас, пока одно из существ не двинулось в нашу сторону. Оно остановилось в двух-трех метрах, подняло печальные глаза и упало замертво к нашим ногам.

Тут же стадо развернулось, и куставры неуклюже топоча поползли прочь, как будто выполнили возложенную на них миссию, удовлетворили собственное любопытство и отправились по домам.

Джулиан Оливер, ботаник, поднял трясущуюся руку и смахнул с лысины капельки пота.

— Очередная эточтовина… — простонал он. — Ну почему, объясните мне, нам никогда не везет? Почему мы не можем высадиться на планете, где все ясно и просто?

— Потому что они существуют в мечтах, — ответил я. — Вспомни кустарник с Гэмал-5, который в первую половину жизни неотличим от спелого земного помидора, а во второй перерождается в ядовитый плющ, опасный для человека по категории А.

— Я помню, — печально отозвался Оливер.

Макс Вебер, биолог, осторожно приблизился к упавшему куставру и легонько пнул тушу ногой.

— Все дело в том, — неторопливо начал он, — что гэмалианский помидор — подопечный Джулиана. А эти существа… Как вы их обозвали? Да, куставры. Так вот, они всем стадом взгромоздятся на мою тонкую шею.

— Так уж и на твою! — запротестовал Оливер. — Что, к примеру, ты можешь сообщить нам о кустарнике на теле существа? Ничего конкретного. Вот и получается, что мне с куставрами придется повозиться не меньше твоего.

Я быстро подошел к ним, чтобы прервать спор. Вебер и Оливер не прекращают его уже в течение двенадцати лет, именно столько, сколько я их знаю. Ни две дюжины планет, на которых мы работали, ни сотни парсеков не смогли изменить их взаимоотношений. Я отлично знал, что остановить спор невозможно, но в данной ситуации имело смысл отложить его на некоторое время.

— Прекратите, — вмешался я. — Через пару часов наступит ночь. Надо решить вопрос с лагерем.

— Но куставр… — начал было Вебер. — Мы не можем оставить его лежать…

— Почему бы нет? На планете их многие миллионы. А этот пусть лежит.

— Но ведь существо упало замертво! Ты же сам видел!

— Да, видел, но именно этот куставр был старым и больным.

— Нет. Существо находилось в расцвете сил.

— Давай перенесем беседу о физическом состоянии куставра на вечер, подключился к разговору Альфред Кемпер, бактериолог. — Я заинтригован не меньше твоего, но Боб прав: надо решить вопрос с лагерем.

— И везде, — добавил я, сурово поглядывая на своих товарищей, — каким бы безопасным и благополучным ни выглядел этот мир, мы обязаны строго соблюдать все пункты инструкции: ничего не рвать и не есть. Пить только ту воду, которую мы привезли с собой. И не совершать ночных прогулок в одиночку. Ни малейшего проявления беспечности!

— Но ведь на планете ничего нет, лишь бесчисленные стада куставров. Нет ни деревьев, ни холмов, ни… одним словом, ничего. Это не планета, а бескрайнее пастбище, — Вебер никак не мог утихомириться, а ведь он знает все правила и инструкции не хуже меня. Просто не в его характере сразу же соглашаться.