Кир Булычев - Лишний близнец

— «Малютка». Так все предприятия нашего фонда защиты детей называются. Эта мастерская теперь наша с тобой, дядя Сеня, народная, то есть моя.

И он уехал на машине «вольво», такой сверкающей, что даже грязь из-под колес не смела ее коснуться.

Жизнь человеческая пролетает незаметно. За последующие годы многое изменилось в нашей стране и во всем мире. Но я, старея и мучаясь от болезней, продолжал находиться в ужасном ожидании, понимая, что так долго продолжаться не может. Теперь, когда даже Дина Иосифовна покинула наш мир, момент агрессии приближался.

Мои страхи усиливались от того, что прекратились известия от Кирюши. Он замышлял нечто тайное и потому вдвойне опасное. То ли дело Митя — Митя был обыкновенным, понятным, и когда он приезжал к нам в гости и проверял, как работала жестяная мастерская «Малютка», он рассказывал мне по старой памяти о своих делах и успехах. В Думе он побыл некоторое время независимым кандидатом от национальных сил, потом стал губернатором в соседней с нами области, где обнаружилась вакансия. Теперь он приезжал к нам на трех машинах. Во второй ехали телохранители, одетые скромно, в черное, на третьей — секретари и машинистки. Он вынимал из кармана широкого пальто свой черный «билайн» и сразу начинал давать указания.

Я как-то не удержался и спросил:

— А как Кирюша? Нет от него вестей? Очень меня это беспокоит.

— Почему же? — спросил Митя.

Я понизил голос и произнес:

— Ты же понимаешь, что он на самом деле Оттуда. И это очень опасно для всего человечества.

— К сожалению, ты прав, старик, — сказал Митя. — Ты прав.

— Так где же твой брат?

— В розыске, — ответил Митя. — Во всероссийском розыске. Он от нас не уйдет.

Он по-дружески положил мне на плечо мягкую ладонь.

— Времени терять нельзя, — подсказал я Мите.

— Ты прав, дядя Сеня, — ответил Митя и сел в свой «мерседес-650». — Вот проведем президентскую кампанию, изберет меня народ на высший пост, и мы его поймаем.

Ого, подумал я, Митя-то наш! Замахнулся куда? Впрочем, он всегда был тихим, настойчивым и близким к народу. Чувствует наш народ своего человека, плоть от плоти своей и кровь от крови! Кирюшу бы никогда не избрали даже в районную администрацию.

— Эй! — закричал я вслед Митиному кортежу. — Я буду голосовать за тебя, Митя!

Его родителей в тот момент не было. Он переселил их в Москву, купил себе там квартиру в несколько комнат, а отец с матерью берегли жилплощадь и все ждали, надеялись, когда Митя женится и пойдут внуки. Но Митя все откладывал этот момент — дела, понимаете, дела! Так что пока суд да дело, Митя отправил их отдохнуть на Канарские острова.

Тем вечером я поздно возвращался домой с собрания ветеранов труда. Нианила Федоровна на то собрание не пошла, потому что у нее разыгрался радикулит.

Я медленно шел через парк, и слова Мити: «Он в розыске», относящиеся к Кирюше, тревожили меня.

А успеют ли остановить его руку?

И тут я почувствовал неприятный запах. Почему? Откуда? Словно тлетворный аромат ада долетел до меня.

Я ступил на какую-то доску, лежавшую вдоль тропинки, и когда я дошел до середины доски, запах стал невыносим, и доска закачалась, треснула и сломалась пополам… и я полетел вниз.

Я не успел даже сообразить и на успел никуда прилететь, как меня схватила на лету крепкая рука, вытащила за шиворот из ямы и посадила на землю.

— Зачем же так? — раздался голос. В тусклом свете далекого фонаря я увидел Кирюшу. Конечно же, это был Кирюша.

— Что случилось? — спросил я, стараясь перевести дух.

— А то случилось, — ответил Кирюша, — что вы, дядя Сеня, умудрились рухнуть в глубокую яму, наполненную негашеной известью. И если бы я случайно не проходил мимо, то к утру от вас бы и косточки не осталось.

— Постой, постой! Откуда у нас в парке на дорожке яма, полная негашеной известью?

— А оттуда. Идти сможете?

— Смогу.

Поддерживая меня под локоть, потому что вскоре мои ноги ослабли и во всем теле началось колотье, Кирюша повел меня домой.

Когда ко мне вернулась способность говорить, я принялся проклинать невнимательных рабочих, оставивших открытой яму с негашеной известью. Я находился в своего рода шоке — ибо меня не интересовало, почему Кирюша оказался рядом со мной в критический момент.

Видно, Кирюше надоело слушать мою злобную воркотню, потому что он прервал меня довольно нетерпеливо:

— Дядя Сеня, не важно, кто и зачем это сделал. Достаточно того, что эта яма была выкопана, чтобы уничтожить от вас все следы существования.