Спартак Ахметов: Алмаз «Шах» (сборник)

Фантастика, в особенности научная фантастика, ограничивает фантаста требованием правдоподобия нарисованного, верностью подмеченных тенденций развития науки и техники, короче говоря, жизненность фантастики определяется ее реальностью!

Казалось бы, «фантастика» и «реальность» — слова друг друга исключающие. Однако на самом деле это не так. Реальность определяет достоверность. И классики научной фантастики стремились сделать фантастическую выдумку правдоподобной, окружая ее знакомыми, зримыми деталями, в которые поверит читатель, приняв вместе с тем и вымысел писателя.

Вспоминаются строки Буало:

Действительно, погоня за невероятным вовсе не ведет к читательскому сердцу. Чтобы овладеть им, надо читателя растрогать, заставить переживать за судьбы героев, поверить в них.

И если выдумка писателя, воплощенная в понятные образы героев, пусть рожденная воображением писателя, но отражающая то, чего так жаждут добиться люди на Земле, будь то новые достижения техники, справедливые отношения между людьми или путешествия к другим звездам на иные планеты, то она, эта выдумка, становится зеркалом действительности. И зеркалом не простым, можно сказать, «волшебным», увеличивающим отражение, приближающим, переносящим тебя в иную действительность, но неразрывно связанную с действительностью реальной.

Я предпослал эти мысли первой книге молодого писателя Спартака Ахметова потому, что в рассказах и повестях он показывает себя фантастом, отталкивающимся именно от реальности. Будучи сам ученым, он приобщает читателя к мечтам ученого, который в повседневной своей деятельности воплощает мечтания былых фантастов — создает искусственно драгоценные камни, выращивает бесценные кристаллы. Его повести и рассказы тоже подобны выращенным автором кристаллам. И их автор стремится, как и в лаборатории, чтобы они не отличались от природных, то есть были бы жизненными, не оторванными от действительности, как бы ни казались невероятными описанные автором события.

Да, читатель найдет здесь и «взятые у Жизни назад ходы» в бескомпромиссной игре на полигоне, определяющем пригодность людей для выполнения необыкновенных задач, к которым они готовятся. Читатель найдет и поражающие своей красотой гигантские алмазы, сможет проследить их историю, переходя из одного времени в другое, заражаясь увлеченностью автора, любовью к его героям.

Неслышные, как призраки, они пробежали открытое место и растворились в кустарнике, которым был обсажен ров. Ни один листик не шелохнулся. Атаман жестом показал — раздеваться. Воины стащили потные халаты и шальвары и остались в розовых набедренных повязках. Атаман оглядел безлюдную стену с вертикальными щелями бойниц. Ткнул пальцем в грудь трем воинам. Юркий Абэ взял саблю в зубы и беззвучно канул в воду. Следом за ним нырнули Кумар и чернокожий Чака. Вскоре их головы показались в локте от противоположной стороны рва. Абэ ловко выбрался наверх, прижался спиной к горячей стене, сцепив на животе кисти рук. Чака влез к нему на плечи и принял ту же позу. Пирамиду завершил Кумар, смуглое тело которого пришлось между бойницами. Подоспели остальные. Держа в зубах сабли, они поднимались по живой лестнице и перемахивали через парапет.

«Первый… второй… третий…» сосчитал Кумар и поднял руки. С парапета его ухватили за кисти, подтянули. Тогда Чака повернулся лицом к стене, сжал лодыжки Кумара и повис, согнув в коленях жилистые ноги. Абэ отлип от стены, подпрыгнул и схватился за них. Подтянулся, неуловимо быстрым рывком оказался за широкой черной спиной. Через мгновение он уже был среди товарищей. Следом за ним на площадку спрыгнули Чака и Кумар. В крепости все еще не подняли тревогу. Неужели стражники спят, разморенные полуденной жарой? А может, следят изо всех щелей, выжидая?

Холодок пробежал по спинам воинов. Они переглянулись и побежали вдоль парапета. Босые ноги шелестели по мрамору. Казалось, раскаленная площадка сама несла воинов. Промелькнула угловая башня, пузатая, словно кувшин. Крутая лестница вела налево вниз, где среди финиковых пальм дремали павлины и лениво лепетал арык. Воины рассыпались по саду, с разных сторон подкрадываясь к лазурному дворцу.

Дверь с золотыми накладками первым увидел узкоглазый Абэ. Он растянул губы и закричал павлином. Неслышно появились товарищи, будто возникли из дрожащего марева. Абэ приоткрыл дверь. Загорелые воины скрылись в черном проеме, последним скользнул в него атаман. Они пробежали по длинному коридору и вдруг оказались в большом зале с ребристыми колоннами. Сквозь стеклянную крышу били солнечные лучи, переливаясь в грудах монет. Все помещение заполняло золотое сияние, в воздухе дрожали золотые пылинки. Там и сям лежали кувшины, истекающие дирхемами и динарами. В волнах золотого моря плавал распахнутый сундук, наполненный лалами, яхонтами и гранатами.