Чарльз Шеффилд - Эсхатон

Но все же он задержался. Два дня его восхищенный взгляд вновь и вновь возвращался к огненному безумию звезды. Дрейк задавался вопросом: прилетали ли люди сюда, когда корабли еще только появились и не успели им надоесть? Или не люди - инопланетяне? А может, он стал первым разумным существом, видящим сплетение темных полос - солнечных пятен или, вернее, солнечных шрамов, бороздящих кипящую поверхность Канопуса?

Наконец он больше не смог. Развернулся и полетел прочь, как пропащая душа, бегущая от врат ада. Ему нужна была бескрайняя тишь космоса, а после - уют Солнечной системы, его родной гавани. Если ради Аны придется предпринять еще один полет, целью, решил Дрейк, будет какая-нибудь звезда поменьше и поспокойнее.

Вновь он вошел в привычную колею ежедневной работы. Но теперь из его мелодий была изгнана любая гармония - и умственная, и музыкальная. Вновь и вновь перед глазами вставали образы ада. Бесконечно сужалась орбита вокруг Канопуса. В голове плясал ведьмовской шабаш протуберанцев - зеленых, белых и голубых молний. Дрейк не мог ни есть, ни пить, ни спать. Все сильнее хотелось увидеть Ану, обрести покой ее лица.

И вот искушение стало слишком сильно. Он вошел в кормовой отсек и поднял запечатанный люк.

Ана недвижно лежала в резервуаре, бледная и тихая, словно снежная богиня, с жемчужными глазами и кожей, подобной молочному хрусталю. Дрейк тут же захлопнул крышку, опасаясь, как бы не нарушить функционирование сложной системы охлаждения. Одного мига, одного короткого взгляда хватило. Он опять стал способен контролировать себя, думать о чем-то другом…

Размышлять о том, как ему повезло. Давным-давно, строя свои планы, он и не мечтал о кораблях со световой скоростью и о растяжении времени. В лучшем случае предполагал, что будет раз за разом оживать и замораживаться обратно до тех пор, пока Ану не смогут вылечить, каждый раз рискуя больше не проснуться, потерять ее или вообще обнаружить однажды, что ее «криоматки» больше нет.

А вышло, что Ана с ним, и он может сам охранять ее и защищать от всех опасностей.

Пожалуй, путь домой был еще безмятежнее, чем полет до Канопуса. Дрейк гадал, что ждет его в Солнечной системе, но все каналы - и электромагнитные, и нейтринные - молчали. Два столетия это долго, достаточно, чтобы принципиально новая технология коммуникаций успела не только возникнуть, но и вытеснить все старые средства связи. И достаточно - пугающая перспектива! - чтобы человечество успело каким-нибудь способом уничтожить себя.

Долгое путешествие подходило к концу. Пролетая мимо Драй-Тортугас, сквозь облако Оорта и через Пояс Куйпера, звездолет постепенно сбрасывал скорость. Признаков человеческого присутствия по-прежнему не было видно, даже исследовательские станции не вели разведку за пределами Солнечной системы, как прежде. Вблизи бесплодной скалы Плутона корабль уже полз едва на одной десятитысячной от своей предельной мощности, а Дрейк забеспокоился.

Он направился к внутренним планетам. Не зная, что за изменения произошли на Земле и во всей остальной Солнечной системе за двести лет, гадать о том, какой ему окажут прием, было невозможно. Что лучше - двигаться медленно и осторожно или, наоборот, быстро и уверенно?

Ответ на вопрос был получен, когда корабль, удалившись от плоскости эклиптики, обходил пояс астероидов. Здесь его захватил навигационный луч и, отключив внутреннюю систему управления, повел к Луне.

Космопорт был новый. Массивные серебристые колонны стояли ровными треугольниками. В центре каждого высился темным безоконным тетраэдром корабль - если это были корабли. Во всяком случае, космическая техника за два века изменилась.

У трапа звездолета Дрейка встретил маленький робот на колесиках. Тело его напоминало шар около фута величиной, а сверху торчал еще столбик, снабженный метелкой гибких металлических щупальцев. Метелка, игравшая заодно роль головы, вежливо кивнула Дрейку, после чего машина повела его к овальному проему в подножие одной из колонн. Дрейк, готовый ко всему, шагнул внутрь. Хотя никакого шлюза он не заметил, монитор скафандра вдруг сообщил, что вокруг воздух, которым можно дышать, и комфортабельная температура. По предложению робота Дрейк снял скафандр и по недлинному коридору перешел в соседнее помещение.

Там ждал человек - высокий, горделивый, с отстраненным взглядом пророка. Дрейк почему-то ждал большего: или торжественной встречи, или, может быть, бряцанья оружием. Но мужчина лишь кивнул ему и сказал на универсальном: