Алексей Гравицкий - Мама

Она возвращалась к Вячеславу. Но не ради него самого, теперь уже нет. А ради того, другого, который снился ей под пальмами, рядом с маленьким бунгало.

Когда глаза сами собой стали закрываться, Эл съехала на обочину и выключила мотор. Веки, казалось, налились свинцом, а в голове не осталось ни единой мысли. И даже про пистолет в бардачке Эл не вспомнила. Хотя, видит бог, хотела оставить его под рукой.

Бунгало не было. Пальм тоже. Ей снилась непроглядная, пугающая тьма. И среди этой тьмы жили странные звуки. Что-то клацало, скрежетало. Живое смешивалось с неживым…

Захотелось убежать, но у нее вдруг не оказалось тела. Паника, зародившаяся внутри самой сути ее, захлестнула холодной обжигающей волной, затмила все прочие чувства. Хотелось крикнуть, но не было ни горла, ни легких – ничего, чем могла бы издать хоть какой-то звук. Был только ужас, панический, всесжирающий. Она была этим ужасом, этой паникой, этим невырвавшимся криком.

С треском разрывая тьму, ударил луч яркого света. Пронзил насквозь, насадил ее словно на вертел.

Захотелось проснуться… и Эл проснулась.

Кругом была ночь, но свет продолжал бить в глаза. Она сощурилась, пытаясь защититься, отвернуться, но яркий луч не отпускал.

– Руки вверх, – голос, что донесся от источника света, был женский, и Эл заметно успокоилась.

Руки тем не менее поднимать не торопилась, наоборот потихонечку, стараясь сделать это незаметно, потянулась к бардачку.

– Руки кверху! – на этот раз слова прозвучали более резко. – Ну! Или стреляю.

Думая о пистолете, Эл медленно подняла руки.

– Во-от, – голос снова смягчился. – И не дергайся, а то познакомишься с господом богом прежде времени.

Свет погас. Перед глазами заплясали, зароились черные и белые пятна. Щелкнула открываемая дверца. На переднее сиденье плюхнулась стройная женщина с челкой до самых глаз и длинными каштановыми волосами, собранными сзади в хвост. На плече женщины болтался автомат, который она придерживала правой рукой. Указательный палец лежал на спусковом крючке, и Эл решила не спорить с ночной гостьей.

Та, в свою очередь, вела себя совершенно бесцеремонно. Спокойно залезла в бардачок, выудила оттуда легким движением пистолет.

– Опа! Незаконное хранение и ношение оружия, – с легкой издевкой, будто поймала на месте преступления, заметила дама с автоматом. – Придется прокатиться со мной. А ты чего молчишь? Немая, что ли?

– Нет, просто под дулом автомата красноречие теряется, – как можно более ядовито ответила Эл.

– О! Говорящая. Надо же, – яд в голосе Эл она вроде и не заметила. А может, заметила, да оставила без внимания. – Заводись, поехали.

Эл послушно повернула ключ и нажала педаль газа. С газом, впрочем, переборщила, машина взревела громко и дико. Барышня с автоматом улыбнулась:

– Нервничаешь? Не переживай, за незаконное хранение тебе не много дадут. И тюрьма у нас хорошая. С отдельными камерами.

Эл включила передачу. Спросила, не обратив внимания на то, что говорит незнакомка.

– Куда мы едем?

– Как куда? К гаранту.

– Гаранту чего?

– Конституции. На этой земле Россия Правовая. Здесь живут по конституции. И гарантом ее, так как президент отрекся, является Юлия Владимировна. Неужто не слыхала?

Грунтовка закончилась, начался хоть плохонький, но асфальт, и Эл прибавила скорости.

– А-а-а-а, сумасшедшая баба? Как же, как же. Слышала.

– Поаккуратнее, – насупилась автоматчица. – Юлия Владимировна – это тебе не твой Анри. И не Григорянц. Это плебс может жить по закону джунглей, а граждане Правовой России живут по совести.

– По какой еще совести? – фыркнула Эл. – Сама же сказала, по конституции. А сейчас что воровской закон, что постконституция, все одно – беспредел. А с чего взяла, что я от Анри?

– А от кого? Сама посуди: смазливая девица, не иначе проститутка. Посреди ночи с пистолетом в машине. В глухом лесу. Чего, спрашивается, забыла? Не иначе драпает от кого-то. Беглая проститутка здесь? Откуда ей взяться? Не иначе со стороны Григорянца, больше, все одно, здесь никто девками не торгует. А у Григорянца этим делом занят Анри. Ну и потом, Анри со своими мордоворотами вчера неподалеку останавливался, девку беглую искал на «фольксвагене».

– Откуда знаешь? – не сдержалась Эл.

– Агентурные данные. Тебя как звать?

– Маша, – не задумываясь отозвалась та.

– Ежедневно ваша, проститутка Маша, – усмехнулась автоматчица. – Врешь. Никакая ты не Маша. Ну да там разберемся. Сейчас тормози… и налево. Ага. И прямо.