Сергей Щепетов - Племя Тигра

…Шаг. Шаг. Шаг.

– АХУММ-БАА!

Шаг. Шаг. Шаг…

Медленный, тягучий вдох. И короткий шумный выдох. Облако пара…

Раз, два! Раз, два! Вправо – влево, вправо – влево.

Огромные бивни с треском взламывают толстый наст. Очень толстый. Слишком толстый.

А под ним снег. И на нем снег. Много. Слишком много снега. Слишком много снега давно.

Впереди нет никого – только снег. Впереди нет никого, потому что он самый сильный. Самец.

Остальным тяжело тоже. Но не так – он первый. Право сильного – не только лучшая еда и лучшая самка. Он имел и то и другое. Имел, чтобы теперь идти первым.

…Шаг. Шаг. Шаг.

– АХУММ-БАА!

Шаг. Шаг. Шаг…

Толстый наст, много снега. Под ним мало травы. Очень мало. Поэтому прежде, чем переставить ногу, он два раза делает движение головой – сначала взламывая наст, потом отгребая в сторону снег. Следующий шаг и вновь вправо-влево. Иногда успевает ухватить раздвоенным концом хобота пучок травы или куст и отправить его в рот.

Он хочет есть. Давно. Слишком давно. Это уже не голод – это хуже. Он расходует собственное тело. Многие сотни килограммов жира. Были. Шкура обвисла, горб на загривке съежился, почти исчез. Того, что он отправляет в рот, мало. Очень мало. Ничтожно мало. Так мало, что не стоит и стараться.

Он идет не для того, чтобы есть.

Кормиться будут другие – те, кто идет за ним.

…Шаг. Шаг. Шаг.

– АХУММ-БАА!

Шаг. Шаг. Шаг…

Он не видит никого – впереди только снег. Но он чувствует присутствие всех – своих и чужих. Этой степи. Этого мира. Они все живут, потому что он идет.

Потому что МЫ идем.

Никто не командует, не принимает решений, не требует их выполнения. В них живет память поколений. Тысяч поколений. Память о тысячах зим. И они делают то, что нужно, чтобы спасти жизнь своих. И жизнь великой тундростепи.

Зимой выпадает снег. Потом тает и выпадает снова. Мамонтам, носорогам, бизонам, оленям нужно много еды, много травы. Ее можно выкопать из-под снега. Этого, конечно, будет мало, но за долгое лето почти все накопили много жира. Достаточно, чтобы продержаться несколько дней. Пока не сойдет снег. Те, кто болен, слаб или слишком стар, умрут. Мало кто своей смертью – степь милосердна. Их добьют саблезубы, медведи, волки и двуногие. Он, Рыжий, разрешит им это. Сам он не может убивать своих, а их боль и отчаяние чувствует. Очень сильно. Это нельзя затягивать.

Наст. Так иногда бывает. Редко. Не каждую зиму. Многие успевают родиться, вырасти и умереть, не узнав этого. Но так бывает. И коллективная память предков подсказывает, что нужно делать.

Иногда – очень редко – выпадает много снега. Он покрывает всю степь. Потом, конечно, наступает оттепель. Снег тает. Но не успевает обнажить землю, как снова мороз. Подтаявший сверху снег превращается в лед, в наст. Смертельное покрывало. Гибнут все – и те, кто под ним, и те, кто на нем. Крупные хищники проваливаются и жестоко ранят свои мягкие лапы. Олени, бизоны, буйволы раздирают до костей ноги об толстую корку льда, а ведь им нужно добраться до травы, они не могут долго оставаться без пищи.

И когда дух смерти зависает над степью, бредущие в десятках и сотнях километров друг от друга небольшие группы мамонтов начинают собираться вместе. Безошибочным чутьем они находят друг друга, их становится все больше и больше. И они начинают свой медленный марш. Свой поход против смерти.

Нет, конечно, «не против», а «за». За жизнь. Свою и чужую. За жизнь великой тундростепи.

Перелетные птицы выстраиваются клином. Так они экономят силы – полную нагрузку принимает на себя вожак, остальные используют воздушные потоки от его крыльев. Так легче. Чуть-чуть.

Мамонты тоже идут клином. Так легче – чуть-чуть. Первый ломает наст и разгребает его бивнями в обе стороны. Следующий уступом сзади тоже ломает и отгребает в сторону – правую или левую. Так легче – чуть-чуть.

Примерно так убирают снег с широких дорог и полос аэродромов снегоуборочные машины. Но то – машины.

Эти бурые гиганты – живые. Самцы идут первыми. Их длинные изогнутые бивни – плохое оружие. Они не для этого. В одиночку каждый смог бы продержаться очень долго. Только они так не поступают. Копят силы они не для поединков во время гона. Для того чтобы однажды встать впереди и идти, ломая бивнями наст. Молодняк и самки пойдут следом. Все, что они оставят, все, что пропустят в снегу их хоботы, соберут бизоны, олени, буйволы, лошади и сайгаки. Они тоже будут идти следом. Вместе с хищниками, которые станут добивать слабых. А задыхающаяся под настом мелочь получит свободу. Те, кто не погибнет под копытами, весной дадут потомство. Степь опять будет жить. Но для этого самцы должны идти вперед.