Сборник - Фантастика-2009

– Твоя работа? – кивнул Шрёдер.

Вопрос был формальностью, и я не ответил. Райт ухмыльнулся. Моё неприятие особистов выражалось всё более активно, и я не мог себя контролировать.

Шрёдер приклеил к моим вискам, груди и кистям присоски беспроводных электродов, а Райт следил за процессом по медицинскому планшетнику.

– Вы подготовились, – бросил я, стараясь не смотреть в испуганные донельзя глаза Арины. Я специально стал вести себя вызывающе, чтобы девушка поняла – не боюсь я этих особистов. Напротив. Чувствую свою силу и правоту. Только вот шпага на поясе отсутствует.

– Это наша стандартная экипировка, – объяснил Шрёдер и уселся на край стола. – Начинаем.

Райт встал посередине комнаты и стал водить пальцем по экрану планшетника.

– Тебе больно? – шепнула Арина.

– Ни капельки, – честно ответил я.

– Тест проходит незаметно для испытуемого, – пояснил Шрёдер.

– Дайте нам пить, – попросил я и кивнул на бочку автомата.

Шрёдер принёс два стакана и подошёл к Райту. Мы с Ариной жадно пили. Я смотрел на девушку и осознавал, что не нужна мне никакая служба эмиссаром. И пускай меня не отпустят до пенсии – человек с врождёнными способностями, которые встречаются у одного из миллиона, да к тому же прошедший спецподготовку слишком ценен. Но я могу натаскивать молодых, работать дознавателем. К чёрту эту оперативную работу. Пора завязывать.

– Очень хорошо! – Шрёдер хлопнул в ладоши и с чпоками отлепил электроды. На их месте оставалась покрасневшая кожа, которая чесалась. Я застёгивал рубашку и куртку.

– Говорить? – спросил Райт.

– Давай, – разрешил Шрёдер.

– У тебя эволюционирующий морф первого класса, который реагирует на удалённые команды. Побочный эффект – всплескообразное доведение подсознательных желаний до уровня сознания.

– Это смертельно? – пролепетала Арина.

– Как посмотреть, – задумчиво сказал Шрёдер. Его лицо было серое-серое. Но примерно через тридцать минут придёт срок расплаты за бессмертие. Я неожиданно включил внутренний таймер.

Шрёдер с Райтом переглянулись. Начал Райт, похоже, он имел дополнительную специализацию, потому что тонкости не знал и я:

– Мы решили не делать тебе инъекцию снотворного, чтобы не консервировать вирус. Морф первого класса, мало ли что. Через час прибудет баржа, и на ней я тебя доставлю к космопорту.

– Просто не повезло, – вдруг сокрушенно проговорил я.

– Кому? – не понял Райт.

– Мне предложили в баре купить биодобавки, а я потребовал лицензию и раскрылся. Потом в виртклубе меня и заразили.

– Твой путь мы проследили, – хмыкнул Райт. – Кстати, техника ног у тебя поставлена неудачно.

– Мы смотрели видео с камер, – на моё вытянувшееся лицо отреагировал Шрёдер.

– Прогуляемся к бару, – предложил Райт и нахмурился. – Честное слово, рядом с трупами находиться неприятно.

Шрёдер смерил напарника, как мне показалось недовольным взглядом, но поддержал его.

– Пойдём. – Шрёдер направился к выходу.

Арина тревожно смотрела на меня. Я пошёл рядом с ней. Она будто чувствовала, что мы расстаемся навсегда. Девушку отправят в далёкий адаптационный центр, а меня – в военную лабораторию.

Мир стал стремительно терять краски, становясь чёрно-белым. Все звуки стали достигать меня, будто сквозь толщу воды.

– Всё будет хорошо, – нашёл силы сказать я и отвернулся, чтобы не видеть её умоляющих глаз. Что ещё я мог ей сказать? Что ничего изменить не смогу, даже если захочу? Что, если нам и выпадет шанс из миллиона, нам придётся влачить жалкое существование где-нибудь на окраине Империи?

Пусть лучше всё остаётся так, как есть. Я не имею никакого права даже думать о том, чтобы исковеркать судьбу девушки. Всё это лишь химические реакции, катализированные выплесками адреналина. Пройдёт.

Но из бесцветной апатии во мне вскипела необъяснимая злоба. Никто и никогда не позволит, чтобы действующий эмиссар обзавёлся привязанностью. Моя судьба, как зараженного вирусом, была мне безразлична.

Я терял Арину навсегда, но не имел права принять решение без неё. Я пристально посмотрел на девушку и спросил:

– Помнишь наш разговор?

Девушка кивнула.

– Ты не передумала?

– Нет, – одними губами прошептала Арина, и я почувствовал, что мир стал вновь ярким и цветным. Это безумие. Но безумие, приносящее светлую радость.

Бармен вздрогнул, увидев меня и двух эмиссаров. Мы сели за столик. Трое озабоченно переговаривающихся фермеров быстро окончили трапезу и убрались. Лицо бармена стало хмурым, но он ничего не сказал. Я впервые, благодаря вирусу, взглянул на эмиссаров со стороны. Мы прямолинейные, точно следуем уставу и откладываем все душевные порывы. Но ведь так жить нельзя! Человек – тот, кто не только чувствует, но и проявляет чувства.