Ант Скаладинс: ПАРИКМАХЕРСКИЕ РЕБЯТА. Сборник остросюжетной фантастики

— Простите, мистер Волжин, я в это не верю. Джонсон погибнет. И вы все это знаете. Вы же бежите из Зоны.

— Вы не правы, сержант. Я верю в Джонсона, но не исключаю трагического исхода. Понимаете разницу? Помочь Джонсону никто не сможет. К чему же лишние жертвы? А вообще должен вам сказать, Джонсон способен выбежать из восьми секунд.

— Нет, — упрямо сказал сержант. — Никакие допинги не скомпенсируют тех сложностей, с которыми он столкнется, а сложностей окажется больше, чем вы ожидаете.

Волжин не ответил. На какое-то мгновение ему показалось, что сержант прав. И стало страшно. За Джонсона.

А Боб Джонсон сидел в шезлонге, завернувшись в одеяло, хотя день был теплый, и вытянув свои непомерно длинные ноги с надетыми на них барокамерами. Барокамеры были подключены к насосу, а от насоса тянулся провод к вертолету. Во рту Боб держал загубник с трубкой, как у аквалангиста, и дышал смесью из баллона. Рядом, сосредоточенно глядя на секундомер, стоял рыжий и зеленоглазый Оливер Прентис — тренермассажист великого спринтера. По другую сторону шезлонга колдовал над пузырьками в чемодане коротенький полный негр, до того черный на фоне своего белого халата, что казался чернее Джонсона.

— Ввожу экспресс-допинг, — объявил он.

— Вводи, — сказал Прентис.

Джонсон выпростал из-под одеяла правую руку для инъекции, левой — вытащил загубник, сказав: «Хватит!» — и поднял глаза на подошедшего Волжина.

— О, привет, Игорь! — улыбнулся он.

— Привет, Боб. Что это у тебя на ногах?

— Локальное отрицательное давление, — солидно ответил Джонсон.

— Да нет, Боб, это я и сам вижу. Я про «шипы».

— Не «Адидас», не «Пума» и не «Кимры», — Джонсон улыбнулся. — Спецзаказ. — Верх — из синтетического пуха — тончайшая ярко-красная оболочка плотно облегала ступни Джонсона, а низ — руберит с пружинными шипами из пластика. (Подошва была черной, неожиданно толстой и в передней части утыкана тонкими желтыми шипами.) — Руберит гасит механические воздействия, — пояснил Боб, — в общем, когда я бегу, у меня такое ощущение, будто на ногах ничего нет, а прямо из подошвы растут эти гвоздики.

Джонсон вынул из кармана жевательную резинку и, развернув, положил яркий кубик в рот.

— Тоже с допингом? — спросил Волжин.

— Нет. Просто привычка.

— Ввожу общий стимулятор, — сообщил коротышка.

— Вводи, — сказал Джонсон.

Стоявшая рядом молодая и красивая Эльза Гудинес, председатель комиссии по делам спорта при ВКЗ, поморщилась, глядя на шприц с допингом, и Волжин подумал, что ее присутствие здесь как-то неуместно.

— Buenos dias, signora, — сказал он, — какими судьбами?

— Как полномочный представитель Всемирного Комитета Здоровья, я должна быть свидетелем этого самого чудовищного за последние годы нарушения закона, — с достоинством произнесла Эльза. — Или вы думаете, что после сегодняшнего дня наш Комитет будет смотреть сквозь пальцы на все проделки «профи»? Нет, сеньор Волжин! Я знаю, вам всегда не хватало твердости в отношении к ним, но сегодня их песенка спета, «профи» уже не выйдут из-под контроля ВКЗ. Кстати, вы слышали, что Центр Спорта в Хьюстоне скоро будет закрыт?

— Да? Вы думаете, вам это удастся?

— Можете считать, что нам это уже удалось. Решается вопрос о принятии нового закона о спорте. Более строгого. Профессиональный спорт будет запрещен для всех. Вы понимаете, для всех. Не только для организаций, но и для частных лиц.

— Вы страшная женщина, сеньора Эльза. Вы подумали, как нам будет скучно без спортивного Центра в Хьюстоне?

— Разминка! — послышался голос Прентиса.

— Нет, — возразил Джонсон, лениво двигая челюстями, — сегодня не так. Еще две минуты сижу.

Прентис уже привык к таким поправкам. Конечно, Бобу видней, он давно сам себе тренер, а Прентис, по сути, его ассистент.

— Игорь, — предложил Боб, — поиграем, как вчера?

— Давай.

— Монтгомери, — сказал Боб.

— Сальников, — ответил Волжин.

Эту игру они придумали накануне, когда встретились в Комитете по охране и почти сразу нашли общий язык. Выяснилось, что Боб говорит по-русски. «Мечтал работать разведчиком и выучил, а теперь разведчики никому не нужны, зато русский очень кстати». А уже разговорившись, они поняли, что оба знают и любят спорт и поклоняются одним и тем же кумирам, и их кумирами были не отчаянные «профи» последних лет, чьи рекорды создавала варварская спортивная наука, а те настоящие герои спорта, которые еще не знали тонкого научного расчета и транжирили свое здоровье на удивление нерационально, но за победу дрались, как звери.