Михаил Тырин - Контрабандист

– Все равно надо на борт подниматься. С пульта ничего не сделаешь.

– Вот бы мне подняться на борт… Сниму показания, отправлю шефу с первым же сеансом, пусть успокоится. А то думает, парни по девочкам шлялись, вместо того чтоб дела решать. Как думаешь, смогу я в бокс пройти?

– Не знаю, как ты туда пройдешь, это капитана надо спрашивать.

– Чудак человек, я ж тебе говорю, что не хочу капитана зря напрягать.

Карл впал в некий ступор. Не из тех он людей, которые могут тайно шаманить за спиной у начальства. С другой стороны, ему очень хотелось помочь мне – такому классному и свойскому парню.

Я знал, как прекратить его внутреннюю борьбу.

– Кстати, фирма предоставляет мне право пользоваться фондом представительских расходов, – деликатно проговорил я. – Там, конечно, не златые горы, но и не крохи. Чем раздавать их кому попало, я лучше тебя подогрею. Или ты здесь лопатой деньги гребешь?

– Да какие тут деньги… – уныло поморщился Карл.

– Вот-вот… Помоги, а? Веришь, мне и самому неохота этой ерундой заниматься, а что сделаешь?

Карл еще колебался. И, думаю, не потому, что был патологически честен, а потому, что труслив. Простительная слабость для открывальщика шлюзовых створок.

– Вообще я в таких делах не очень… – промямлил он. – Я тебе вот что скажу… У нас технари ключ-карту держат в специальном месте, чтоб не бегать за ней каждый раз. Я покажу, где. Ты ее возьми и дальше уж сам. Иди лучше в третью смену, когда людей поменьше. Только ключ потом обратно положи.

– Положу! – клятвенно заверил я. – Все в лучшем виде сделаю, никто носа не подточит.

– А если кто заметит, – продолжал Карл, – то я тебе ничего не говорил. Сам отмазывайся.

– А разве ты мне что-то говорил? – удивленно произнес я и затем налил ему полную рюмку. – Пью за такого замечательного парня, как ты, Карл. Удачи тебе во всем.

– Ага, – он попытался улыбнуться, но вышло натянуто. Похоже, я наделал-таки переполоха в его безмятежном внутреннем мире.

Все получилось достаточно просто. Я нашел ключ-карту, спрятанную за каким-то электрощитом, без приключений прошел в стыковочный сектор и нашел бокс, где дремал после долгих странствий наш потрепанный катерок.

Стоило мне подняться на борт, как нахлынули воспоминания. Не сказать, что приятные. Совсем даже наоборот. Мне захотелось поскорее сделать свои дела и убраться вон. Но поскорее не получалось.

Хотя меня инструктировали лучшие специалисты, с подключением резервных батарей я промучился минут двадцать. Ну, не моя это профессия – в железках ковыряться.

Еще полчаса я томительно ждал, пока загрузится бортовой процессор. Наконец приготовления завершились, и я получил возможность войти в систему.

Действительно, все данные телеметрии отсутствовали. Но я и не ждал чуда. Все те же специалисты, пока мы летели от Мельбурна до «Нового Ковчега», усердно учили меня премудрости получения информации там, где ее вроде бы нет.

Я нашел остатки удаленных файлов и принялся копировать в свой блокнот все без разбора. Пусть головастые профи разбираются в безумной мешанине цифр, им за это деньги платят. В том, что они разберутся, я не сомневался. Один знакомый демонстрировал мне хитрый фокус. Получив всего лишь протокольные данные о самоочистке нагара с топливных форсунок, он полностью просчитал маршрут судна, количество маневров, расстояние и даже массу груза!

Блокнот мне выдали новый. Он был тяжелый и толстый, как кирпич. При необходимости им можно кому-нибудь качественно вложить в торец. Как мне объяснили, там есть модуль защиты от удаленного сканирования. Это чтобы никакой доброжелатель не срисовал содержимое памяти через дверь или стену. Меня, впрочем, эти новшества мало радовали. Срисуют так срисуют, не мои проблемы.

Мне осталось только отключить питание и вообще подчистить следы своего пребывания на борту, как вдруг начало происходить нечто невообразимое.

Спокойно дремавшая автоматика неожиданно стала просыпаться. Я отчетливо услышал, как по всему катеру словно бы прошло некое движение. Затем начали щелкать автоматические замки – везде закрывались люки и двери.

Впрочем, не везде. Автоматика – она хоть и тупая, но к человеческому существу относится где-то даже сочувственно. Сенсоры меня, естественно, видели. Дверь за моей спиной пока оставалась открытой.

Не успел я толком что-то понять, как раздался безликий голос бортового процессора, который с преступным равнодушием сообщил: