Михаил Тырин - Контрабандист

– Допился… Давай собирайся. И штаны не забудь надеть.

Он повернулся, намереваясь куда-то идти, но я одним прыжком нагнал его.

– Стой! Ради бога, стой! Что происходит? Где все?

– Да не лапай! – он увернулся, брезгливо поморщившись. – Меняем место дислокации. Пылевой прилив сюда идет.

– Прилив? – я хлопал глазами. – Куда идет прилив? Где все, ты мне скажешь?

– Да что ты разорался?! – он с досадой оттолкнул меня. – Почти все уже на новом месте. Мне только оборудование кое-какое надо перевезти на тягаче. И тебя вот тоже.

– А чего вы меня раньше-то не разбудили?! – возмутился я.

– Ага, тебя разбудишь… Будили.

– Не уезжай без меня, ладно? – я помчался одеваться.

Жизнь сразу расцвела розовыми кустами. Я даже про головную боль забыл. Самым трудным для меня сейчас было в одиночку справиться со скафандром, но я уж постарался. Я успел отметить на приборе подозрительно низкое давление кислорода, похоже, старенькая система элементарно «сифонила». Но эта проблема была вовсе не катастрофическая. На полчаса хватит точно, а больше и не надо.

Выйдя через тамбур, я довольно долго искал тягач. Шлем не позволял крутить головой, как хочется, приходилось все время переступать. А в тяжелом неуклюжем скафандре это быстро не получалось. Наконец я услышал в шлемофоне насмешливый голос:

– Еще на тридцать градусов правее и тридцать шагов прямо, – в следующую минуту я увидел тягач.

Оказалось, Жила здесь не один, рядом с ним обнаружились еще две фигурки в скафандрах, они работали с погрузчиками, заполняя фургон контейнерами. Я слышал, что они переговариваются по радио, но никак не мог понять, кто это из бойцов. Знакомству с экипажем, как вы понимаете, я внимания уделял совсем мало.

Пока я плелся, они почти закончили.

– Куда мне – в фургон или в кабину? – спросил я.

Почему-то мне не ответили. В фургон, где совсем недавно прикончили лейтенанта, мне лезть совсем не хотелось, и я решил проявить самостоятельность.

– Грач, лезь в кабину, – неожиданно сказал Жила.

– Уже! – отозвался я.

– Слышишь, или ты уши свои уже пропил?

– Да слышу, слышу. Лезу в кабину.

– Грач! Алло!

Я сполз с лестницы, обошел вокруг кабины и встал прямо перед Жилой, похлопав себя ладонью по груди.

– Вот я. Лезу в кабину. Уже бы залез, если б ты…

– Что ты там губами жуешь?

Тут я запоздало понял: у меня, вдобавок ко всему, не работала рация. Вернее, работала, но только на прием.

Я постучал перчаткой по шлему в районе уха и покачал головой. Жила понял этот немудреный жест и махнул рукой.

– Обожди-ка, – сказал он. – Помоги платформы зацепить, а то ребята уже в фургоне.

Леви-платформы покачивались в полуметре от поверхности рядом с тягачом, и подтолкнуть их мне не составляло большого труда. В одной были сложены газовые картриджи, в другой какие-то приборы с наскоро смотанными шлангами и проводами.

Жила как раз закреплял первую, помогая себе небольшим молоточком, когда по ногам прошла довольно сильная дрожь. Жила только что-то буркнул, зато у меня снова зашлось от испуга сердце. Я на всякий случай посмотрел по сторонам, на сколько давал шлем… и тут я увидел такое, что звуки едва не застряли в горле.

– Жила… Жила, смотри! – заговорил я, забыв, что он меня не слышит.

Тогда я потряс его за плечо и показал, куда смотрел сам…

Плато, на котором мы расположились, осыпалось. Начиная с самого дальнего от нас края, оно становилось все меньше и меньше. Оно опадало, словно берег, подмытый течением.

Жила отшвырнул молоток, заметался на месте, потом кинулся к кабине, не забыв крикнуть мне: «Живо за мной!»

Ему было хорошо, он в своем легком и удобном скафандре мог скакать, как акробат. Когда он уже запрыгивал на подножку кабины, я только сделал пару коротких шагов. Он включал двигатель, успевая одновременно связываться с катером:

– Рубка, я Черепашка, у нас оползень, – слушал я у себя в шлемофоне. – Как слышите? Увожу технику, сделаю, что успею. Постарайтесь нас забрать как можно скорее…

Краем глаза я заметил, что наш купол вдруг начал оседать на одну сторону. Из-под примявшейся стены выглянула черная трещина с быстро осыпающимися краями.

Едва я зацепился за трап кабины, Жила ударил по педалям. Он не учел, что под нами уже не прочный камень, а жидковатая рассыпчатая каша из слежавшихся комков пыли. Тягач, вместо того чтобы плавно тронуться с места, вдруг пошел юзом, потом резко просел на левую сторону. Мои попытки пролезть в кабину увенчались крахом. Наоборот, от неожиданного рывка пальцы разжались, и я отлетел метра на два от машины, покатившись по поверхности.