Андрей Балабуха: Пробный камень

— Да, — сказал Олаф, — ваш рассказ чрезвычайно интересен, мистер О… Мур. И предположим даже, что я вам поверил. Но чем это поможет Дорис Пайк? Той Дорис Пайк, что дожидается сейчас зомбинга в Сан-Дорварде?

— Святой Брандан! Так я же о том и говорю, мистер Вестман, я же о том и толкую битый час! Ведь психика репликата откорректирована. Чуть-чуть, но откорректирована. Чтобы репликат не смог взбунтоваться против своего… первоисточника. И потому Дорис Пайк не могла убить Фанни Флакс. Просто не могла физически — как вы не можете сейчас взять и взлететь под потолок.

— И вы можете доказать это?

— А то как же? Но не думайте, будто я таскаю доказательства с собой. Они спрятаны в надежном месте. Если мы с вами сговоримся…

— И вы не боитесь, что ваши… добрые самаритяне не погладят вас по головке за такую болтливость?

— А мне уже все равно. Я ушел из клиники. Сбежал. Гореть им вовек в гиене огненной! Я отдал им тридцать лет, тридцать лет за гроши. И отдал охотно, добровольно… Потому что перед нами-мелочью-вешали ослиную морковку. Если с вами что-то случится, фирма лечит бесплатно. Любая трансплантация, любой репликат… Мой дед умер от рака. Мой отец умер от рака. Теперь пришел мой черед. И что же? Меня надули. Будь они прокляты, как они меня надули! Ну и я их надул. Я сбежал. И ваши деньги нужны мне для того, чтобы… Нет, не лечиться, конечно, это бессмысленно, я знаю. Но по-человечески прожить оставшееся. Полгода, год — от силы. Но — как хочу, мистер Вестман, И плевать мне на них! Я сумею удрать туда, где они меня не найдут. И прожить спокойно. Есть и пить — что хочу. Спать где хочу и с кем хочу.

— Хорошо, — кивнул Олаф. — Это ваши проблемы, мистер О… Мур. Но я должен видеть доказательства. Своими глазами. Чтобы убедиться, насколько весомы они для суда. И если они окажутся таковы — что ж, мой клиент заплатит вам. Это я гарантирую.

— Прекрасно. Тогда — завтра. Только не здесь. Скажем… В верхнем баре «Амбассадора». В три.

— Где же документы? — требовательно спросил, подаваясь вперед, Мак-Манус. — Показывай!

— Рад бы… — развел руками Олаф. — Вечером того же дня Пэдди О… Мур выбросился из окна своего номера в «Амбассадоре». Одиннадцатый этаж…

— Добрые самаритяне?

— Трудно сказать. Может быть. Он сильно недооценивал их, это ясно. Такая организация, существуй она на самом деле, должна быть если не всеведущей и вездесущей, то около того. Но, возможно, он просто решил выйти из игры. Без посторонней помощи. В его состоянии…

— Ты пробовал докопаться?

— Пытался. Но я не в ладах с тамошней полицией. У лейтенанта Файруэлла шерсть встает дыбом при одном моем имени.

— И ты сдался?

— Отступил, скажем там. У меня ведь нет гарантий, что вся история не плод больного воображения О… Мура… И решил посоветоваться с тобой.

Олаф не первый раз прибегал к помощи могучего компьютера, скрытого под черепной коробкой Мак-Мануса. Со стороны, возможно, такой альянс и мог показаться странным — частный детектив и профессор-антрополог. Но Мак-Манус не был заурядным ученым. И не только в том смысле, что как ученый он был незауряден, — это само собой. Но к тому же он обладал феноменальной памятью, острым мышлением и искренним интересом к любым загадкам — будь то поиски снежного человека или раскрытие какой-нибудь криминальной истории, на которой многие уже сломали себе зубы. Более того, Олаф был одним из немногих, кто знал, что за псевдонимом Эллери Стаут, которым был подписан не один десяток нашумевших детективов, скрывался на самом деле Магнус Мак-Манус. Он был вхож в самые неожиданные круги, обладал самыми непредсказуемыми связями, и потому их союз с Олафом Вестманом, постепенно превратившийся в дружбу, был вполне естественным и органичным. В наиболее сложных случаях, когда Олаф готов был уже спасовать, он превращался просто в руки, управлял которыми мозг Мак-Мануса. И при этом в Олафе не возникало даже тени зависти, такое положение не порождало у него даже намека на комплекс неполноценности, потому что… Нет, не мог он рационально объяснить, почему. Потому, что это был Магнус. И все тут.

— Плохо, — помолчав, констатировал Магнус.

— Сам знаю.

— Очень плохо, — медленно повторил Мак-Манус. — Видишь ли, Олаф, похоже, что все рассказанное тебе О… Муром — правда.

— Правда?

— Я не случайно переспросил, когда ты впервые упомянул о Санта-Нинье. Не впервые всплывает это райское местечко… И Интернат имени Флоренс Найтингейл тоже упоминался… Было года три-четыре назад такое… Тебе ничего не говорят фамилии Крайнджер и Хотчич?