Дин Кунц - Звездная кровь

Тимоти набрал полные легкие воздуха: он показался ему куда холодней, чем всего пару мгновений назад.

И телепортировался...

Время, проведенное в ходе нуль-транспортировки, практически ничем не отличалось от того, которое потребовалось на куда более длинное путешествие в Айову из Новой Англии. Да и контуры призрачной несуществующей вселенной, которую он пересек, были точно такими же, как в тот раз: тьма, безмолвное пение, жар и холод одновременно...

И вот он уже стоял в святая святых огромного космического корабля, преодолев неприступный барьер, воздвигнутый именно затем, чтобы остановить его. На мгновение он возликовал, почувствовав себя существом высшего порядка, но это ощущение тут же прошло, стоило ему оглядеться по сторонам в только что взятой приступом крепости. Он очутился на противоположном конце звездолета, в маленькой комнате, представлявшей собой самый маленький из всех мыслимых пост слежения. Здесь не было ни приборов, ни специального оборудования. Всего-навсего три кресла-вертушки. Ему пришлось пройти из этой рубки назад, в сторону неприступной стены, чтобы увидеть, как выглядят остальные отсеки.

Тимоти дал разгуляться своему любопытству, отбросив все тревожные думы о своем будущем и о месте, которое ему придется занять в этом будущем.

Когда он скользнул в люк, ведущий из носовой рубки в коридор, откуда открывался путь в следующие отсеки, ему послышался голос инопланетянина, не голос, а шепот: так шелестит песок, осыпающийся на белоснежный мрамор...

— ..дель эсседа эсседа эсседа.., кваль ми о эсседа.., эсседа...

Тимоти резко остановился. Подавленный было страх снова всплыл на поверхность, когда в туннеле послышался этот тихий бесстрастный голос. Обернувшись, он оглядел помещение, которое только что покинул. Там вроде бы ничего и никого не было, хотя в такой тьме трудно было судить об этом наверняка. Применив психотехнику, он тщательно обыскал пост слежения на предмет хоть малейшего признака жизни, отзвука мыслей и чувств, который непременно должен исходить даже от самого чужеродного разума. Но ничего не смог обнаружить.

Вновь устремившись вперед и продолжая поиски, Тимоти вдруг сообразил, что только что прозвучавшие слова не были произнесены вслух, что они прозвучали у него в мозгу, причем даже не вербализуясь. А это означало, что говоривший пользуется телепатической связью и вовсе не обязательно должен находиться где-то поблизости.

Пару минут Тимоти простоял неподвижно, ожидая, не повторятся ли только что произнесенные слова снова. Но вокруг царило безмолвие. Кроме того, у него возникло неприятное ощущение, будто за ним наблюдают. Он решил продолжить путь. Но стоило ему начать двигаться вдоль по туннелю, как опять зазвучал тот же самый шепот:

— ..сейси дель эсседа эсседа эсседа.., кваль ми о...

Тимоти остановился — и шепот тут же замер. Не без облегчения Тимоти обнаружил, что у него не отсох язык, и ему хватило сил произнести:

— Я вас не понимаю.

Он и не подумал о том, чтобы передать эту фразу телепатически, как это делал тот, другой. Он еще не успел привыкнуть к своим новым способностям. Над возможностью телепатической связи он раньше даже никогда не задумывался и сейчас был поражен тем, что это оказалось так просто.

Еще одна минута прошла в полной тишине. Потом еще одна. В конце концов, когда терпение Тимоти было уже исчерпано и он решил продолжить путь, чтобы выяснить, нет ли чего-нибудь интересного в следующих отсеках, тот же самый тихий эфемерный шепот послышался вновь. На этот раз говоривший воспользовался английским:

— Я думал, ты один из нас.

Хотя это говорилось теперь по-английски, голос звучал по-прежнему призрачно и как будто сдавленно, словно его владелец страдал заболеванием голосовых связок.

— Нет, — ответил Тимоти. — Нет. И на какое-то жуткое мгновение ему почудилось, будто силы вот-вот покинут его и он окажется способен лишь на бессмысленный и безумный лепет вроде того, каким изъясняются дебильные дети. И произойти это должно было в такое историческое мгновение, во время первой встречи человека с представителем внеземной цивилизации! К нему вернулось вроде бы навсегда забытое ощущение собственной неполноценности. Таким неуверенным и беспомощным он не чувствовал себя с тех пор, как покинул приют и прожил первый год за его стенами. Но все же ему удалось выдавить из себя несколько слов — с трудом, но все же вполне осмысленно. Философствовать он сейчас был не в состоянии, однако несколько разумных слов ему произнести удалось.