Дин Кунц - Путь из ада

Он должен воспринимать аборигенку только как друга. Но как могло так быстро возникнуть влечение? Ведь он же не из тех, кто верит в так называемую любовь с первого взгляда. То, что он ощутил, могло быть только вожделением. А вожделение можно преодолеть. Он будет думать о ней только как о друге и не позволит себе в нее влюбиться.

Он надеялся...

А позже, этой же ночью, пришли сны.

"Любовь — квинтэссенция духовной жизни”. Сведенборг...

Стэффер Дэйвис мечется в языках пламени. Они лижут его, но не поглощают. Наоборот, они его восхищают, пронизывая его плоть очистительным огнем, превращая в живительный пепел, из которого подобно Фениксу возродится его древняя душа...

"Единственная победа над любовью — бегство”. Наполеон...

Но он не имел в виду... Ладно, пусть будет все по Фрейду... Дэйвис убегает в своих запретных снах. И все же вокруг по-прежнему языки пламени, они становятся все выше, все шире и охватывают его полностью. И он летел сквозь них, танцуя в горячем воздухе, а она летела рядом...

"О моя любовь, ты как черная роза”. Берне и Стэффер Дэйвис...

Он летел сквозь языки пламени, бок о бок с ней, крылом к крылу, распевая песни любви в раскаленном воздухе...

Но все вдруг превратилось в ночной кошмар. Пламя внезапно стало обжигать. Его крылья охватил огонь, они вспыхнули белым пламенем. Он видел, что и ее крылья тоже...

Он видел, как она падает...

И он падал вместе с ней туда, где их ожидали тысячи крылатых мужчин и женщин, чтобы обвинить его. Они знали, что он не один из них. А дальше на горизонте маячили стражи Верховного Совета со стальными скальпелями и инструкциями по проведению операции стерилизации.

Он проснулся от собственного крика. Протей врубил всю свою подсветку; пластиплазма чуть ли не выплескивалась из его серебристой упаковки, а линзы непрестанно обшаривали комнату.

Здесь и быть ничего не могло, кроме разве что призраков тысяч крылатых мужчин и женщин, давным-давно переселившихся в мир иной или куда-то там еще, согласно их верованиям, а с тех пор уже немало воды утекло.

Дэйвис сел на край кровати и, обхватив голову руками, задумался о той глупости, которую совершит, если позволит этому безрассудному увлечению перерасти в нечто серьезное. Импотенция от рук хирургов Верховного Совета.., тюремное заключение.., смерть, почти наверняка...

Но ни одно из этих страшных видений, казалось, не могло вытеснить из памяти ее образ: черные как смоль волосы, совершенную геометрию ее крыльев и многое другое, что уже прочно укоренилось в его мозгу. “Боже, будь все проклято! — подумал он. — Неужели я совершу ошибку того художника, который влюбился в плод своего воображения? Бездумное увлечение. Ничего больше. Боже, пожалуйста!.."

Протей обшаривал дальние углы комнаты и все искал и искал...

В течение двух последующих дней положение, в котором оказался Дэйвис, лишь усугубилось, так как он нашел, что эта девушка, Ли, представляет из себя нечто большее, чем просто пустую красавицу, с лицом, точно высеченным резцом скульптора, и прекрасными формами. Она также обладала острым умом и глубоко укоренившейся тягой к самоусовершенствованию, и обогащать ее новыми знаниями было подлинным удовольствием. Она сама обучилась культуре своих завоевателей и хорошо представляла их жизнь и образ мыслей, а посему могла почти на равных дебатировать с Дэйвисом, и притом весьма аргументирование, по темам, которые он выбирал сам. И его эмоциональный интерес невольно начал еще больше усиливаться и подогреваться, вместо того чтобы обрезать любые нити притяжения, которые связывали их. Когда он увидел Ли впервые, то был просто очарован. Теперь же он восхищался ею.

По ночам, лежа в кровати, которая была слишком велика, низка и непомерно мягка, он насильно заставлял себя думать о наказаниях за кровосмешение. Власти могут сделать так, что он больше никогда не ощутит сексуальный интерес ни к одной женщине. Его могут посадить в тюрьму и пытать. Они могут даже убить его...

Но всякий раз по утрам, когда Ли возвращалась, он, казалось, напрочь забывал о мрачных ночных раздумьях. Он не мог отпустить ее, так как был слишком восхищен ею. Он умышленно много раз провоцировал девушку, делая вид, что потерял от нее голову, и все только затем, чтобы убедиться, что она не преследует никаких тайных целей.

На третий день ее работы гидом связь между ними стала налицо; сначала он только догадывался об этом, но потом убедился окончательно. На третий день он стал преступником в глазах Альянса. Это началось с крысы и достигло кульминации в храме.