Андрей Аливердиев - Всем оставаться на своих местах

Он кивнул.

— Понятно. Приведешь, когда будешь формы заполнять. Воинское звание?

— Лейтенант запаса. Понимаю, что для тридцати трех — не солидно, но так получилось… Бардак в стране… В общем, все сборы прошли мимо… А ведь когда-то я военным летчиком стать хотел. Даже аэроклуб в юности посещал…

— Ладно, не оправдывайся, — «полковник» прервал мой несвязный лепет, и, внимательно посмотрев мне в глаза, добавил. — Да, брат, тебе исключительно повезло. У нас как раз для тебя хорошая вакансия вырисовывается.

Я поднял брови. Уже само то, что кто-то, кого я видел впервые, имел предложить что-то «как раз для меня», вызывало некоторые подозрения.

— Нет, выбирать тебе, — словно прочел мои мысли «полковник». Неволить не будем. Тут дело такое: если хочешь, можешь идти на Божий суд, — при этих словах он завертел головой, словно бы удостоверяясь, не слышит ли кто. Человек ты, я смотрю, вполне грешный. Тут все записано, — он постучал по папке с моим делом. — По меньшей мере, сковородки в чистилище тебе не избежать. Но с другой стороны, по всему видно, что парень ты хороший. Грешил тоже не со зла, а только оттого, что так получалось. Порядок, вижу, любишь. В общем, из тебя выйдет отличный черт.

Последние слова были произнесены таким тоном, что мне, наверное, надо было жутко этому обрадоваться, но почему-то словосочетание «отличный черт» применительно к моей скромной персоне впечатляло не шибко. Однако косые стреляющие взгляды секретарши, и проникновенный голос «полковника» действовали почти гипнотически.

— Ты погляди. Сейчас мы тебя в учебку отправим. Выйдешь из нее через полгода, подтвердив свое лейтенантское звание. У нас это уже не так мало. Отслужишь еще года два, и в Академию. А там перспективы все. Особенно с твоим научно-административным багажом. Да, в Рай уже не попадешь, это правда. Но и в Аду сам гореть не будешь. А какие у нас места! Вот, Вика соврать не даст. — Полковник заговорщически понизил голос. — Ее к нам из Рая спустили за аморалку.

Секретарша нахмурила лоб и недовольно посмотрела на шефа.

— Ну ладно, ладно. Что было, то было. Так вот, даже Небесам до нас далеко. Ну, решайся!

Вот я и решился. Тут же мне прокололи палец (не забыв, кстати, зачем-то продезинфицировать) и попросили расписаться кровью в уже готовом контракте. Так началась моя новая жизнь.

Полковник не соврал. Точнее, конечно, соврал, но не в обещаниях.

То есть, потом я узнал, что страхи про Чистилище нагоняют всем новоприбывшим вроде меня, а на деле просто помурыжили бы недельку по бюрократическим канцеляриям, и отправили бы в Рай. Даже до сковородки бы дело не дошло. Из настоящих-то грешников и черти — никакие. А рождаемость среди «перворожденных» падает. Вот и вербуют тех, кому в Аду по большому счету и не место вовсе. Но это я потом узнал. И все равно не пожалел, потому как в условия попал более чем сносные.

Социальное устройство каждой языково-религиозной зоны соответствовало устройству соответствующих «земных» стран, но, естественно, вывернутое шиворот навыворот и с гораздо бьльшим консерватизмом. Так «русская» зона походила не то на дореволюционную Россию, не то — на послевоенный Советский Союз. На что больше — сказать не берусь, ибо и то и другое общество знакомо мне было далеко не по собственному опыту. Но как бы то ни было, оно манило какой-то доброй старомодностью, проявляющейся как в картузах и гимнастерках гимназистов, коричневых платьиц с черными фартуками гимназисток, так и самой неторопливостью жизни, причудливым образом сочетающей сверхзаорганизованность всего и вся с полным раздолбайством отдельных исполнителей на местах, коих было подавляющее большинство.

В учебке, правда, пришлось попахать. И единственным утешением были несколько ночных дежурств в подопечном женском отделении. Конечно, по уставу, выпускать грешниц из котлов вне праздников было категорически запрещено. Но так как большая часть этих самых котлов уже давно, извиняюсь за выражение, дышало на ладан, то хотя бы один из них не фунцклировал всегда. И обычно в аккурат тот, с постоялками которого дежурный персонал имел соответствующие договоренности. В общем, довольны были все: и грешницы (ну не святые же они!), и мы — черти. Этот механизм оставался, пожалуй, единственным отлаженным механизмом в оном подразделении. В общем, учебку я окончил с почетной грамотой, и был направлен в Академию без дополнительной службы.

В Академии сначала было непросто. Я привык быть среди лучших, и работать приходилось чуть ли не круглые сутки. Помимо основных предметов налег на языки, к которым особой склонностью не обладал. Это всё сказки, что черти всеми языками априори владеют. Как же! Просто каждый занимается в своей вотчине. А если хочешь продвинуться, то, извини, это уже твои проблемы. В общем, как бы то ни было, иврит, латынь, церковнославянский и немецкий к концу Академии я знал вполне сносно. Русский и английский тоже забывать не собирался.