Джон Стиц - Глубокий сыск

И встал. Держась подальше от луча-резака, пробрался в угол комнаты:

— Итак, я останусь здесь. Валяйте, поднимайтесь. Теперь она в дверь не сунется, раз занялась стеной.

Луч полз все выше.

— Итак, я остаюсь здесь. А вы ждите у двери. Только машина двинется в ворота — медленно тяните на себя дверь, чтобы она вас заслоняла. Как только машина будет внутри, бегите изо всей мочи.

— Но ты же… — начала Кейт.

— Кто-нибудь да должен остаться. Делайте что велят.

— Останусь я, — заявил Зелдон.

Я смерил его долгим взглядом:

— Спасибо, Зелдон. В следующий раз уступлю эту честь тебе.

Зелдон подошел, сгреб меня своими ручищами и бережно перенес к двери, где уже выстроились Кейт, Руммель и Фентон.

— Ну что ж, — заключил я. — Раз уж ты настаиваешь…

Луч достиг высшей точки дуги и начал опускаться. Завершающий штрих, так сказать.

— Бегите быстро и налево, — распорядился я. Вдруг Сэм неподалеку.

Все молча кивнули. Луч приближался к полу.

— Спасибо, Зелдон, — тихо проговорила Кейт.

Зелдон кивнул ей.

Последние сантиметры…

— Если потеряем друг друга из виду, — сказал Зелдон, — прячемся в главном центре управления. Там Сэм не сможет вас загнать в тупик. Ему придется либо выйти наружу, то есть впустить всех остальных, либо охотиться за нами.

— Разумно, — заметил я. — И последний вопрос, Зелдон. Как отсюда попасть в зал со спиралями?

Зелдон сперва объяснил, а потом уже спросил, зачем.

Я рассказал о «танках».

Луч достиг пола. Теперь полукруглый кусок стены держался на соплях и стоял лишь благодаря сцеплению с полом. Машина опять Ударила носом в стену, и стена медленно обрушилась. Я на волосок приоткрыл дверь.

В последний раз оглянулся на Зелдона. На вид он был абсолютно спокоен. Конечно, чужая душа потемки…

Нос машины просунулся в комнату, и я медленно потянул дверь на себя, прикрывая нас от ее «взора».

Машина начала въезжать в ворота, и я отворил дверь пошире. Когда передняя половина ее корпуса была в комнате, а задняя еще снаружи, я указал на дверь и одними губами приказал сотоварищам: «Марш!» Первыми в коридор выскочили Фентон и Руммель. За ними ринулись я и Кейт. Мое неуемное любопытство заставило меня оглянуться и посмотреть, не видно ли Сэма.

Еще как видно. И он нас тоже увидел. И единственным нашим спасением было расстояние.

Мы приближались к очередному перекрестку. Чтобы попасть в зал спиралей, я должен был бежать вперед по коридору.

— Кейт — направо! И вы тоже, Фентон. Руммель — налево! И чтоб вас сам черт не нашел!

На перекрестке мы разбежались во все стороны, точно самолеты из воздушного цирка, и я остался в коридоре один, если не считать висящего у меня на хвосте Сэма. Еще хорошо, если машина его немного задержала. Оглянувшись, я увидел только Сэма — машина куда-то пропала. Мне некогда было гадать, куда.

Я почти добежал до следующего перекрестка, когда горячий луч стегнул меня по ногам. Это стрелял Сэм. Меня шатнуло, но я удержался от падения. Значит, Сэм счел меня первоочередной добычей. И мое счастье, что луч его бластера не был толком сфокусирован — должно быть, забыл переставить регулятор, после того как расплавил наши микрокомпы.

Добежав до угла, я свернул налево и ушел из поля зрения Сэма. Почти ушел — мою руку внезапно опалила боль. Выстрел захватил меня врасплох, и я поскользнулся, со всего размаху налетел на стену… Но теперь Сэм меня не видел. М-да, наверное, додумался отфокусировать луч.

Подняв себя с пола, я вновь пустился наутек. Что было не так-то легко, поскольку я здорово ушиб щиколотку — на стене даже выбоина осталась.

Я уже собирался спрятаться в какой-нибудь комнате, но резвости Сэму было не занимать. Он мог появиться в этом отрезке коридора еще прежде, чем я успел бы добежать до перекрестка, и сразу догадаться, что, кроме как в комнаты, ускользнуть мне было некуда.

И я бежал, стараясь не замечать боли. И успел почти добежать до перекрестка, прежде чем Сэм опять занял опасную позицию, так что мне удалось увильнуть от лучей, повернув направо.

Куда мне, собственно, и было нужно. По левую руку находился вход в зал спиралей. Распахнув первую же дверь, я ворвался в адское пекло.

Раскаленный добела шар еще лежал на полу, от которого меня отделяло несколько ярусов. Вначале я боялся получить ожог легких от этого кипящего воздуха, но они оказались крепче, чем я думал. Исправно вдыхая и выдыхая, я бежал по галерее, сам удивляясь собственному хладнокровию на такой высоте. Конечно, падать мне пришлось бы гораздо ниже, чем в прошлый раз, но скорее чудо объяснялось тем, что в глубине моего подсознания произошла радикальная переоценка ценностей.