Кеннет Балмер - Солнца Скорпиона

Говоря это, обратившийся ко мне поднял факел. Голос у него казался каким-то странным — высокий и пронзительный, почти женский. Я увидел его лицо. Такое гладкое, безбородое и все же старческое, с морщинистой кожей вокруг глаз и складками около рта. Он улыбался. Вот, — подумал я тогда — и оказался прав. — Человек, который думает, что ему не нужно ничего страшиться.

Мы последовали обратно к строению и вошли через сводчатый проход, который сразу же закрыли окованной бронзой ленковой дверью. Древесину эту я узнал по цвету, пепельному с мелкозернистой структурой; полагаю, дерево ленк и ленковая древесина — это крегенский эквивалент земного дуба. Если там, снаружи, бродили грундалы, чьи пасти были готовы отгрызть нам лица, то, закрыв эту окованную бронзой дверь, мы могли чувствовать себя куда уютнее.

Когда меня провели в небольшую палату, где предложили подогретую воду для умывания и смену одежды — балахон наподобие тех желтых ряс, какие носили здешние обитатели — а потом пригласили присоединиться к остальным за ужином в трапезной, я счел, что все здесь хорошо организовано и спокойно. Все шло так, будто управлялось по давно заведенному распорядку, утвердившемуся настолько прочно, что никакая сила не могла его ниспровергнуть. В душу мне начало закрадываться ощущение удовольствия — вне всяких сомнений, именно удовольствия. Может быть, это и не Афразоя, Город Савантов, но здешние обитатели кое-что понимают в искусстве заставлять все казаться важным и частью ритуала жизни, который будет длиться вечно.

Еда оказалась хорошей. Простая еда, такой я и ожидал; рыба, немного мяса, которое, как я подозревал, было по-новому приготовленной вусковиной, фрукты, включая непременные благотворные палины. Все это подавалось с прекрасным легким вином прозрачно-желтого цвета и, как я понял, с низким содержанием алкоголя.

Все собравшиеся в трапезной были одеты одинаково, и все говорили такими же пронзительными голосами. Их там собралось около сотни человек. Те, кто подносил еду, одевались точно также; закончив подавать на стол, они присоединялись к нам, садясь за длинные стурмовые столы. Множество фонарей заливало эту сцену золотистым светом. Где-то на середине трапезы один из присутствующих, довольно молодой человек, поднялся на своего рода трибуну, её едва ли можно было назвать кафедрой, и принялся читать поэму. Это было длинное сочинение о корабле, который заплыл в водоворот и угодил на одну из семи лун Крегена. Я не часто улыбаюсь и ещё реже смеюсь. Слушая этот вздор, я не смеялся и не улыбался, но эта история меня заинтересовала.

Я не думал, что нахожусь в каком-то крегенском эквиваленте монастыря. Такие, как я знал, существовали; так, в Зеникке действовал орден лиловых монахов. Однако что-то в этих людях, возможно, отсутствие в их поведении суетливости и церемонности, убедило меня, что их жизнь посвящена чему-то иному, нежели дисциплины обители.

Как мне представляется, вы, слушающие мой рассказ, проигрывая записи, сделанные мной в этом охваченном голодом районе Африки, догадываетесь, о чем я подумал. Уж не здесь ли кроется причина, по которой меня снова переправили на Креген? И кто меня переправил — Звездные Владыки или Саванты? И что особенно мучительно, я не увидел ни орлана с алым оперением, ни белого голубя, способных дать хоть какой-то намек.

Когда я допил вино, один из присутствующих обратился напрямую ко мне. Выглядел он старше других, хотя среди них было много пожилых, равно как и людей среднего возраста. Складки и морщины на его лице противоречили гладкости кожи на остальном теле.

— Теперь тебе следует отдохнуть, чужеземец, ибо ты явно проделал немалый путь и устал.

Знал бы он, насколько далекий путь я проделал на самом деле!

Я кивнул и встал.

— Мне хотелось бы поблагодарить вас за гостеприимство… — начал было я.

— Поговорим утром, чужеземец, — остановил он меня, подняв руку.

Я был вполне готов принять это предложение отправиться на боковую, так как и вправду устал. Постель оказалась достаточно жесткой для удобного сна, и я уснул. Если мне что-то и снилось, то я все равно больше не помню, какие призраки заполняли мою голову. Утром, после отличного завтрака, я отправился прогуляться вдоль зубчатых стен с тем стариком, носившим имя Ахрам. Строение это, как уведомил он меня, также называлось Ахрам.

— Когда я умру, что может произойти лет через пятьдесят или около того, в Ахраме появится новый Ахрам.