Кеннет Балмер - Странное шоссе

В подтверждение того, что он узнал в Лондоне, он услышал, что остановить блоба не может ничто — по крайней мере из того, чем пробовали. Средняя скорость их была три с половиной мили в час. Двигались они всегда только по прямой и никогда не сворачивали; хотя здесь Понсфорд выразил сомнение. Камберлендские блобы однако никогда не были больше шести футов в диаметре, в отличие от своих лондонских братьев, и были серебристо-серыми, а не черными.

Для исследования применялось электронное, радиационное, фото — и звукометрическое оборудование. По всему выходило, что от блоба нельзя получить никаких данных, кроме как о его собственном существовании. Они просто были. Хорошо фотографировались. Температура их была почти равна нулю. Однако водяной пар на них не конденсировался. Был какой-то слабый отталкивающий заряд, наподобие статического, который не допускал на их поверхность пыль и влагу. Алмазные сверла не оставляли никакого следа. Оптически они были круглые.

— Короче говоря, — подвел итог Лэкленд, — это какие-то чертовы чудовища. И мы должны торопиться. В Лондоне уже нельзя жить. Еще немного и начнут уезжать даже закаленные бомбардировками.

Гревиль встал со стула.

Лэкленд холодно улыбнулся:

— Да?

— Два вопроса, сэр. Первое, были ли проведены исследования для выяснения, почему камберлендские блобы серые, а не черные, и второе, почему они меньше лондонских.

Он сел.

Директор подождал, пока в зале не наступила абсолютная тишина. Затем он сказал:

— Первое — да, исследование проводилось. По обоим вопросам. Второе никаких других различий не обнаружено. Мы сейчас просто не знаем, почему одни серые, другие черные. Не знаем и почему лондонские блобы настолько больше.

— Мы просто вообще ничего не знаем об этих чертовых тварях, — громко сказала доктор Таунсенд.

— Узнаем, дорогой мой доктор, — мягко ответил директор. — Узнаем. Есть еще вопросы? — Он посмотрел вокруг, как нахохлившаяся амбарная сова. — Нет? Очень хорошо. Новые сотрудники, пожалуйста, подойдите ко мне в кабинет за заданиями. На этом все.

Сделали перерыв на кофе. Большинство этих людей — Гревиль знал — упорно работали над конкретными проблемами, каждый в своей области. Интересно, подумал он, какое задание Его Преосвященство даст ему.

Когда он узнал, его моментально охватила паника. Он знал, что кровь отхлынула от его лица и чувствовал, как дрожали его руки и ноги.

Он стоял перед столом директора в его офисе, и Лэкленд смотрел из-за стола как знаменитый персонаж из старого мультфильма.

— Что, никаких возражений насчет того, что это невозможно, Гревиль?

Гревиль уже взял себя в руки, и сейчас, когда он обдумывал этот эксперимент его охватило возбуждение.

— Может быть это невозможно, сэр. Может быть я напуганный несмышленыш. Но я очень хочу попробовать.

— Вы будете заниматься оснащением. Вот для чего вы здесь. Когда тот блоб прокатился через вас…

— Не через меня, сэр. Меня бы тогда здесь не было. Меня сбило с ног, и я упал прямо к стене. Поэтому между мной и его круглым боком было еще много места. Элементарная геометрия, сэр.

— Вам повезло — и нам. Специалисты по нуклеонике вот-вот сделают свое оборудование. Гарвелл и все они там. Они рвутся в дело. Мы почувствовали, что нам в этом деле тоже нужен наш собственный человек. Понсфорд вспомнил о вас после этой газетной статьи, а затем все и пошло. — Директор протянул папку. Вот, это план, который касается вас. Очень важный, я хочу, чтобы вы постоянно держали меня в курсе на каждом этапе работы. Если хотите, считайте это своей самой важной задачей.

— Понимаю, сэр. Если это не сработает, можно все прекращать. Это самый мощный инструмент, которым обладает человечество…

Директор кашлянул.

— Кроме человеческих мозгов, Гревиль. Не забывайте о них.

Когда, наконец, радиокомментаторы и журналисты поняли существующий рисунок деятельности блобов в Лондоне, появился новый подход. Ничего не зная о засекреченной исследовательской станции в Камберленде, они тем не менее пришли к тем же самым выводам. Блобы появлялись через разные промежутки времени, но в одних и тех же местах и шли одними и теми же маршрутами. В отличие от Камберленда, в Лондоне не было основного узла, но многие маршруты пересекались. Зная, скажем, что блобы частенько появлялись на Парламентской площади и двигались, не отклоняясь, по прямой к Святому Павлу, а исчезали как раз перед Ладгейт-Хилл — ну, тогда жизнь может спокойно продолжаться на границах этого маршрута. Люди просто селились за их пределами. Сначала с опаской, потом все более уверенно. Лондон начал реорганизовываться вокруг страшного спрута, находившегося в самом его центре.