Джон Кристофер - Маленькие человечки

– То есть я сама должна все организовать?

Он бросил на нее взгляд, в котором читалось сомнение.

– Думаю, у вас может получиться.

– Это смешно. – Бриджет покачала головой.

Она ожидала, что юноша снова начнет уговаривать ее, но он замолчал. Через несколько мгновений его рука дрогнула, почувствовав напряжение лески.

– Неужели поймал? – удивленно спросила Бриджет.

– Я же сказал, что у вас будет рыба на завтрак, – улыбнулся Мэт.

Провожая их в аэропорту, Мэт сказал:

– Надеюсь увидеть вас снова. Может, выберетесь сюда на медовый месяц?

– Это идея, – улыбнулся Дэниел.

Хотя на самом деле они собирались в Рим. Дэниел уже все распланировал, даже выбрал гостиницу, в которой они остановятся.

Их пригласили на посадку, и они начали прощаться. Было пасмурно и облачно, собирался дождь.

Во время полета Бриджет задумчиво молчала. Дэниел попытался завязать разговор, но ее односложные ответы отбили у него охоту, и он углубился в «Тайме». Она откинулась на спинку кресла, закрыла глаза и под шум моторов боролась с идеей, которая постепенно овладевала ею. Проанализировав все «за» и «против», она решила ничего пока не говорить Дэниелу, а подумать еще.

Но когда он вез ее домой из аэропорта, она сказала:

– Дорогой…

– Да?

– Я, наверное, уволюсь из конторы раньше, чем хотела. Скорее всего, прямо сейчас.

Он повернулся к ней:

– Конечно. Мама будет очень рада…. – И добавил задумчиво: – Мы можем все ускорить.

– Я думала о доме. Возможно, я не стану продавать его.

– Вряд ли нам это по карману. – Он увеличил скорость. – Ты не представляешь себе, каких расходов он потребует.

– Я придумала, как получать от него доход.

– Как? – засмеялся Дэниел.

– Сделать в нем гостиницу. Что-то вроде дома отдыха.

– Это не слишком реальный проект, правда? Ты ведь никогда не занималась подобными делами.

– Я хочу попробовать.

– Ты серьезно?

– Думаю, да. Серьезно.

– А ты учла кулинарные способности миссис Малоне?

– Да. Кухню я возьму на себя. Я люблю готовить, и у меня неплохо получается.

– А дом не слишком далеко расположен?

– Мэт сказал, что в этом его преимущество. Люди, приезжающие отдыхать в Ирландию, хотят посетить самые глухие уголки.

– Так это была его идея?

– Да. Но она показалась мне очень разумной. Сейчас невозможно, продать этот дом с выгодой. Если удастся заполучить постояльцев, то его стоимость значительно повысится. К октябрю я освобожусь.

– Ты не уложишься вовремя, – недовольно сказал Дэниел. – Надо слишком много времени, чтобы привести дом в порядок.

– У меня есть несколько месяцев. Если я сразу займусь этим делом, то смогу принимать постояльцев уже в начале мая.

– Тебе потребуются деньги, – в его голосе послышались предостерегающие нотки. – Не рассчитывай на мою помощь в этой бредовой затее.

– Денег у меня достаточно, – возразила Бриджет, – не считая того, что оставил дядя Шеймус.

– Я все правильно понял? – спросил он. – Ты собираешься уехать на следующей неделе, и я не увижу тебя до самого дня нашей свадьбы?

– Зачем так преувеличивать? У тебя же будет отпуск, и ты сможешь приехать ко мне.

Оставшийся путь до ее дома они молчали.

– Зайдешь выпить кофе? – спросила она.

– Нет, спасибо. Я устал, да и ты тоже.

Дэниел помог ей выйти из машины и холодно поцеловал.

– Поговорим об этом завтра, – сказал он.

Открывая дверь, Бриджет услышала, как его автомобиль тут же отъехал. Дэниел очень разозлился на нее, и понятно почему. Он был уверен, что в его силах убедить ее отказаться от этого «прожекта». А она слегка сердилась, зная, что все равно не уступит его уговорам.

За два дня до отплытия между ними произошла ссора – самая неприятная за последние несколько месяцев. Они были в гостях у Гринбергов, кто-то заговорил об арабах и Хелен не могла удержаться. В этом была вина и самой Мэри Гринберг – мартини оказался очень крепким, а она все время подливала в еще не опустевшие бокалы.

Уоринг смотрел на жену с тихой болезненной ненавистью. Та стояла с бокалом в руке, крашеные золотистые пряди растрепались. Она напыщенно говорила о бедуинах, рассуждала о том прекрасном времени, которое провела на берегу Персидского залива, о жизни с отцом в центре нефтяного района и о том, что замужество лишило ее всего этого. Уоринг Селкирк попытался вспомнить, какой она была восемнадцать лет назад, как выглядела, о чем говорила. Конечно, тогда она была привлекательней, изящной и миловидной, но не выделялась среди окружавших его девушек. А голосу нее остался прежний: резкий, монотонный, очень громкий, если она была чемто взволнована. Но Уоринг подумал, что она умна, прости Господи. Она и тогда говорила о бедуинах, и он был очарован.