Александр Громов - Ватерлиния (сборник)

Программа полета. Лоция. Корабельная автоматика. Жизнеобеспечение. Двигательный отсек. Бортовое вооружение… Проверь. Перепроверь. Подумай, что еще не мешало бы проверить. Отыскав в инструкциях по уходу за техникой малознакомую процедуру, отработай ее до автоматизма. Задолби наизусть имеющуюся информацию о месте назначения. Почисти личное оружие. Короче говоря, делай что-нибудь!

За хлопотами Виссарион пропустил оба гиперпространственных нырка – феерическое зрелище мгновенной смены созвездий, окутанных вуалью черенковского свечения, – и завораживающую угольную черноту туманности Смоляной Котел. Давно прошли времена, когда его, зеленого новичка на курьерской службе, еще волновала посторонняя эстетика. Потом он стал к ней равнодушен и приобрел жизненное кредо: делай свое дело, а любоваться оставь тем, кому делать нечего.

И когда в атмосфере второй планеты звезды Бета Скунса корабельный мозг внезапно завопил через все динамики, что сигнал радиомаяка пропал, Виссарион не растерялся. Нештатная ситуация требовала немедленного решения, и оно было принято в долю секунды: дать команду «Гонцу» садиться самостоятельно, выбрав площадку по своему усмотрению. Риск казался незначительным.

Существовало и другое естественное решение: прекратить спуск, подняться на низкую, но стабильную орбиту, попытаться выйти на связь с резиденцией дипломатической миссии и спокойно дождаться возобновления работы маяка, после чего повторить попытку посадки. Правда, тут имелись целых два «но»: было неизвестно, отчего замолчал маяк и можно ли надеяться вновь поймать его сигнал, прежде чем будет исчерпан лимит времени, а кроме того, околопланетное пространство изобиловало метеоритами. И Виссарион, мгновенно проанализировав все «за» и «против», решил садиться. Что с того, что он терпеть не может чужие миры и охотнее переждал бы на орбите? Чем хуже исполнителю, тем лучше делу – разве не так? Почти аксиома.

Нет такого обидного слова, которым он не обозвал себя впоследствии за это решение!

Удар был чудовищным – и почему-то боковым. Виссариона вынесло из кресла и, припечатав о переборку, вышибло из его легких весь воздух. Клацнули зубы. Полыхнуло в затылке. Корабль заскрежетал, сильно накренился и взвыл дурным аварийным воем. Где-то заискрило, завоняло горелой пластмассой, и сейчас же под струями пены издыхающей гадюкой зашипел огонь. Смолкло, и стало почти тихо. Лишь снаружи завывало и временами взревывало – приглушенно, но жутковато.

Авария при посадке – это еще не диагноз, а только анамнез. Причину аварии Виссарион установил сразу: ураган. Просто-напросто «Гонца» у самого грунта подхватило порывом ветра такой силы, что с ним не справились компенсаторы, и швырнуло в сторону, за пределы облюбованной кораблем площадки. Вероятнее всего, на скалы, где и заклинило. Корпус корабля мелко вибрировал под напором ветра. Шлифуя наружную обшивку, тонко визжал песок.

С первого взгляда стало ясно: дело дрянь. Корабельный мозг отключился, и настойчивые попытки Виссариона возобновить его деятельность не принесли успеха. Множественность замыканий как в основных, так и в резервных цепях не позволяла бороться с утечкой энергии. Через десять минут умное и послушное судно должно было стать еще одной мертвой грудой металла, уроненной людьми на дикую планету. Как будто их было недостаточно!

Несвоевременные эмоции недостойны профессионала. Действия Виссариона были быстрыми и рациональными. Во-первых, пока не издохли резервные батареи, он послал в эфир сигнал бедствия, не особенно надеясь на то, что он будет принят, ибо теперь и ребенку было ясно, что ураган такой силы отломает любую антенну, – вот, кстати, и причина молчания радиомаяка. Но это надо было сделать хотя бы для очистки совести. Во-вторых, он извлек из умирающей памяти корабля топографическую карту района посадки – всего лишь десятикилометровку, но более подробной карты второй планеты Бета Скунса, по всей видимости, не существовало в природе. В-третьих, он определился с местом посадки и изобразил на свежераспечатанной карте жирную точку.

Результат неприятно поразил даже его. Две точки на карте – место приземления и место назначения – широко разошлись. Крошечный поселок дипломатической миссии Лиги находился примерно в трехстах километрах к западу. Странно было, что корабль не польстился на участки равнины, расположенные куда ближе к поселку. Впрочем, подумал Виссарион, «Гонца» могло отнести ураганом. Или же он осознанно выбирал место под защитой скалистого гребня – и прогадал.