Дмитрий Федотов - Дом, который построил

Ватные ноги больше не держали Пенкина — он сел наземь, привалившись спиной к столбу. «Не может быть!.. Я бежал минут пятнадцать! По кругу?.. Я прекрасно знаю город, как же так?.. Мама, я боюсь! — Мысли метались, страх — настоящий, липкий — спеленывал тело — Бежать! Немедленно!..» — Сеня вскочил.

— Передумали, Семен Иваныч? Вернулись? — раздался насмешливый голос.

— Опять вы? — Пенкин затравленно оглянулся.

— Конешно. Думаю, пущай немного проветрится парень, душно, небось, у нас-от. А таперича можно и беседу продолжить. — Кузька гостеприимно распахнул взвизгнувшую калитку.

— Насчет дома? — жалобно спросил Сеня.

— Насчет совести. Заходи, мил человек.

И Пенкин вошел.

В реставрационной мастерской было безлюдно: обеденный перерыв время святое, лишь в конце коридора кузнечиком потрескивала пищущая машинка. Заперев дверь кабинета, Фатьянов сел и расслабился.

«Вся эта чертовщина с голосами и подмигивающими фотографиями, конечно, галлюцинация. План застройки — это Сашка Хмелев сработал, больше некому. Ну, родной, погоди! Ты, по-моему, еще макет не сдал, а сроки все прошли. Так что, друг, не обессудь, ответный ход Е-2, Е-4! Сейчас найду заключение и — порядок, получи и распишись, как говорится!»

Игорь несколько раз глубоко вздохнул и открыл глаза. Не глядя, достал из нижнего ящика папку «Акты и заключения» и решительно шлепнул ее на стол. В комнате заметно потемнело — собиралась гроза. Фатьянов щелкнул несколько раз выключателем — настольная лампа перегорела. Чертыхнувшись, он вывинтил лампочку и полез за новой в шкаф. Достав запасную, Игорь вздрогнул. Перед ним, как и в прошлый раз, чинно сидел давешний «чокнутый» старик. Или другой?.. Этот вроде и постарше, и посолидней, и лысина более обширная, и лишь борода, пожалуй, такая же седая и клочкастая.

— Доброго вам здоровья, Игорь Евгеньевич! — часто закивал гость. — Не гадайте, я по тому же делу, что и. сотоварищ мой, Кузьма Васильевич.

Фатьянов судорожно сглотнул и начал шарить по карманам, ища сигареты.

— Да вы не волнуйтесь, Игорь Евгеньевич, я располагаю некоторым временем. Вы ведь собирались найти какое-то заключение? Я охотно подожду. — Посетитель опустил тяжелые веки и мелодично засвистел что-то себе под нос.

Фатьянов дрожащими пальцами развязал тесемки и заставил себя опустить глаза. Нужная бумага, как показалось Игорю, сама выскользнула из стопки и послушно легла на стол.

— П-прошу, — протянул ее почему-то гостю Фатьянов.

— Благодарствую, — отвел руку Игоря старик. — Мне известно, что там начертано, а вы — почитайте, почитайте!

Фатьянов пробежал глазами текст и машинально вытер галстуком холодный пот. «…Дом Елизара Матвеевича Бастрыгина представляет архитектурную и историческую ценность и подлежит полной реставрации и охране как памятник старины…»

— Бывает, Игорь Евгеньевич, по себе знаю, — утвердительно и ласково, как сквозь вату, доносилось до Фатьянова. — Понервничаешь, закрутишься — и вон из головы, перепутаешь чего-нибудь. Склероз называется. Сухие сороконожки пополам с кваском, натощак, по столовой ложке три раза в день — и как рукой!

— Вот что, товарищ домовой, — Игорь усилием воли сбросил оцепенение, — как вас величать?

— Архип Захарыч, с вашего позволения.

— Прекрасно! Архип Захарович, рад вам сообщить, что со мною подобные номера не проходят!

— Но ведь документ-с подписали вы-с, — вкрадчиво напомнил домовой.

— Ничего подобного! — с отчаянной решимостью Фатьянов разорвал пополам злополучный акт и бросил в корзину. — Гипнозу не поддаюсь, в мистику не верю, фокусы разоблачаю!

Он достал бланк, подложил копирку и вставил в каретку.

— Сейчас составлю новый акт и завтра подпишу у всех членов комиссии!.. — приговаривал Игорь, с чувством лупя по клавишам.

Машинка возмущенно всхлипывала, чихала, шипела и, наконец, совсем остановилась.

— Саботаж?.. — Фатьянов мрачно усмехнулся, — Ничего, мы и от руки можем написать! — И он принялся лихорадочно строчить. — За нос водить вздумали! Домовых нам еще не хватало! Посоветоваться с ними забыли!.. Все, готово! Можете убедиться! — Игорь сунул гостю одну из копий: — И оставьте ее себе на память.

— Весьма признателен, — Архип Захарович аккуратно сложил вчетверо лист и спрятал в карман. — То, что надо! Благодарю от имени всей нашей колонии и от себя лично! Вы — настоящий человек. Ваш дом будет отныне под нашей охраной, перекроем все щели — ни одна беда не просочится, лихо отведем, напасти заговорим!