Ларри Нивен - Заноза

А может быть…

— Привет. Как протекает ваша частная война?

Я тяжело вздохнул. Он плавно опустился рядом со мною, все еще в человеческом обличье, одетый в темный костюм. Свою ошибку я обнаружил, когда он подошел поближе. Он просто изменил цвет своей кожи, чтобы создать прямо на ней видимость костюма, рубахи и галстука. На расстоянии выглядело это вполне правдоподобно. Тем более, что ему ничего не нужно было скрывать под одеждой.

— А я-то думал, что избавился от вас, — признался я. — Вы сейчас стали больше?

С виду размеры его почти что удвоились.

— Да. Я проголодался.

— Вы не шутили, когда жаловались на свой аппетит?

— Война, — напомнил он мне. — Вы намерены осуществить вторжение?

— Уже осуществил. Только вот мне ничего не было известно об этом втором заборе.

— Может быть, я смогу…

— Нет! Нет, я запрещаю вам все, что только ни взбредет вам в голову! Только наблюдайте!

— А что наблюдать? Вы ничего не сделали вот уже на протяжении нескольких минут.

— Что-нибудь придумаю.

— Разумеется.

— Но что бы я ни делал, я не стану прибегать к вашей помощи, ни сейчас, ни когда бы то ни было. Если вам так уж хочется наблюдать, ради Бога, будьте моим гостем. Только ни в коем случае не вздумайте мне помогать.

— Никак не пойму, почему вы так против этого.

— Это все равно что прослушивать чужой телефон. У Синка тоже есть определенный права, хоть он и сам плут каких мало. ФБР не имеет права прослушивать его телефон. Его нельзя убивать, если только он первым не попытается это сделать по отношению к другому. Его нельзя наказывать, если только он не нарушит закон. И уж тем более нельзя подвергать его опасности нападения со стороны до зубов вооруженных марсиан!

— Безусловно, безусловно, но если Синк сам нарушит установленные правила…

— Даже в отношении правонарушителей действуют определенные нормы закона! — свирепо рявкнул я марсианину.

Он ничего не ответил. Просто стал рядом со мною, в тусклом свете, исходившем из окон дома, — два с лишним метра то ли человек, то ли неизвестно чего.

— Эй, каким образом вам удается проделывать все эти ваши фокусы? Врожденная способность?

— Нет. У меня с собой все необходимые причиндалы.

Что-то само высунулось из его гладкой, как у ребенка, груди, что-то твердое и блестящее, как металл.

— Вот это, например, уравновешивает механическую инерцию. Другие столь же портативные орудия уменьшают силу тяжести или преобразуют воздух в моих легких, делая его пригодным для дыхания.

— И вы храните все это у себя внутри?

— А почему бы и нет? Я могу держать внутри предметы любого размера.

— Ого!

— Вы сказали, что имеются определенные правила, которых надо придерживаться, даже когда имеешь дело с преступниками. Но вы ведь сами уже нарушили эти правила. Вы без разрешения вторглись во владения, являющиеся чужой собственностью. Вы покинули место, где произошел несчастный случай в данной случае, гибель дона Доминго. Вы…

— Ладно, хватит.

— Тогда…

— Ладно, я еще раз попытаюсь растолковать вам все с самого начала.

Я зря тратил слишком много драгоценного для меня времени. Куда важнее сейчас для меня было преодолеть забор. Но тут, сам не знаю почему, я ничего не мог с собою поделать. Ибо в каком-то смысле марсианин был прав. Мое поведение ничего общего не имело с правилами…

— Так вот, правила здесь совсем ни при чем, — так я сказал ему. — По крайней мере, не в них суть. А суть в том, у кого власть. Синк прибрал к своим рукам весь этот город, а потом ему, безусловно, захочется то же самое сделать и с другими городами. Слишком уж многое сгреб он под себя власти. Вот почему кто-то обязательно должен его остановить. Но вы даете мне тоже слишком много силы. А человек, у которого слишком много силы или власти, в конце концов теряет голову. Я сам себе уже не доверяю, когда вы находитесь на моей стороне. Ведь я детектив. Нарушая закон, я не исключаю возможности того, что меня посадят в тюрьму, если только мне не удастся обосновать причины, по которым я это сделал. Это заставляет меня действовать осторожно. Если я имею дело с преступником, который может меня провести, то мне достаются синяки и шишки. Если же я пристрелю кого-нибудь, кто этого не заслуживает, то попаду за решетку. Все это приводит к тому, что я проявляю максимальную осмотрительность. А вот когда я ощущаю вашу поддержку…

— Вы теряете бдительность, — изрекла темная глыба рядом со мною.

Голос его при этом звучал как-то почти задумчиво, такой присущей только людям выразительности я от него еще не слышал прежде.